Просветившийся (получивший свет ... познания)

                   От этого представления ко мне привязалось какое - то беспокойное сновидение, под наитием которого я проснулся - Лесков Н. С., Детские годы (Цитата)

27 декабря 1980 года в кювете шоссе, ведущего к аэропорту Быково, у дачного кооператива КГБ «Пехорка», расположенного неподалеку от железнодорожной станции Красково (где, кстати, Чехов познакомился с героем «Злоумышленника»), было найдено раздетое бездыханное тело мужчины средних лет. Он был ещё жив, но уже при смерти, как писали, вследствие «многочисленных ударов тяжелым тупым предметом, повлекших за собой появление черепно - мозговой травмы», кровопотери и сильного переохлаждения. Рядом была в беспорядке разбросана его одежда, на земле обнаружились отпечатки шин «Волги». Личность забитого до полусмерти человека установили хоть и быстро, но по чистой случайности — при нём не было документов, зато в кармане лежал обходной лист поликлиники на имя Вячеслава Васильевича Афанасьева. Надпись на больничном бланке будто током шарахнула прибывших на место происшествия милиционеров: «Выдаётся сотрудникам КГБ СССР, имеющим воинские звания». Трясущимися руками они набрали номер дежурного КГБ по области. В течение часа о происшествии было доложено лично Андропову.

                                                                                                                 Московский детектив: убийство на «Ждановской» (Отрывок)
                                                                                                                                                  АВТОР: АЛЕКСЕЙ БАЙКОВ

— Так ты говоришь, что ты отвинтил эту гайку для того, чтобы сделать из неё грузило?
— А то что же? Не в бабки ж играть!
— Но для грузила ты мог взять свинец, пулю... гвоздик какой - нибудь...
— Свинец на дороге не найдёшь, купить надо, а гвоздик не годится. Лучше гайки и не найтить... И тяжелая, и дыра есть.
— Дураком каким прикидывается! Точно вчера родился или с неба упал. Разве ты не понимаешь, глупая голова, к чему ведёт это отвинчивание? Не догляди сторож, так ведь поезд мог бы сойти с рельсов, людей бы убило! Ты людей убил бы!
— Избави господи, ваше благородие! Зачем убивать? Нешто мы некрещёные или злодеи какие? Слава те господи, господин хороший, век свой прожили и не токмо что убивать, но и мыслей таких в голове не было... Спаси и помилуй, царица небесная... Что вы - с!
— А отчего, по - твоему, происходят крушения поездов? Отвинти две - три гайки, вот тебе и крушение!

Денис усмехается и недоверчиво щурит на следователя глаза.

— Ну! Уж сколько лет всей деревней гайки отвинчиваем и хранил господь, а тут крушение... людей убил... Ежели б я рельсу унёс или, положим, бревно поперек ейного пути положил, ну, тогды, пожалуй, своротило бы поезд, а то... тьфу! гайка!
— Да пойми же, гайками прикрепляется рельса к шпалам!
— Это мы понимаем... Мы ведь не всё отвинчиваем... оставляем... Не без ума делаем... понимаем...

Денис зевает и крестит рот.

— В прошлом году здесь сошёл поезд с рельсов, — говорит следователь. — Теперь понятно, почему...
— Чего изволите?
— Теперь, говорю, понятно, отчего в прошлом году сошёл поезд с рельсов...

Я понимаю!

                                                                                                                      из рассказа А. П. Чехов. «Злоумышленник»

Атрибутация

          Вот тебе, бабушка, и братство народов союз вековой  (© ?)

Атрибуция (лат. attributio, от at-tributum — приданое, присовокуплённое, наделённое, предназначенное) — в филологии — определение подлинности или подложности рукописного текста и установление его автора. Атрибуция в искусствоведении — определение места и времени создания художественного произведения, принадлежности его конкретному историческому периоду (датировка), художественному направлению, течению, стилю (стилевая атрибуция), школе, создавшему его мастеру (установление авторства). Атрибутирование может производиться устно или письменно, в формах аннотации, исторической справки, биобиблиографического поиска.

вознагражу я вас по - зеровски..

Не по - сиротски, а по - зеровски
Вот
Хотя конечно, друзья
Купава, она как тот горе - антиквар
Который  не может атрибутировать того
Чего нет в сети
Тут уже Снегурочку звать надо
Желательно Благовещенскую
Снегурочку - то )) .

В нашем пространстве вариантов его высказываний. net

Фея приграничного сна

Дальний лес стоит стеной.
А в лесу, в глуши лесной,
На суку сидит сова.
Там растёт усни - трава.

Говорят, усни - трава
Знает сонные слова.
Как шепнёт свои слова,
Сразу никнет голова.

Я сегодня у совы
Попрошу такой травы.
Пусть тебе усни - трава
Скажет сонные слова.

                                             Усни - трава
                                Автор: Ирина Токмакова

Деревья стояли, не шелохнувшись, как мраморные статуи, лишь солнце играло своими лучами в зелёной листве. Природа уже пробуждалась, но не проснулась окончательно. Удивительная стояла тишина, привычного крика чаек и щебетанья птиц совсем не было слышно, словно все неожиданно исчезли из города. На часах было половина шестого утра.

Это как бы пограничная зона между ночью и днём, когда все ещё спят, но уже светло.

      Алекс медленно приходил в себя, сбрасывая остатки сна. Всю ночь были какие - то видения, и вдруг они исчезли в одно мгновенье, остался в памяти лишь один эпизод. Алекс в какой - то торговой точке даёт продавщице свою банковскую карточку, но на ней оказывается недостаточно средств. За  прилавком две продавщицы начали подозрительно смотреть на него, Алекс объясняет, что деньги были на счету, сумма была другая и где - то произошёл сбой. Такая сцена дважды повторилась во сне. На этом диалог закончился, и Алекс проснулся.

      Сейчас он лежал и размышлял о том, что  во сне между фазами глубокого сна и пробуждения существует особая пограничная зона - чуткий сон, когда человек уже не спит, но ещё и не проснулся, именно в этой зоне происходит много удивительных вещей. В фазе глубокого сна человек пребывает большую часть ночи, в этот период мозг как бы отключается от внешнего мира и, как космический корабль, переходит в автоматическое управление. Он сам формирует сновидения, принимает решения и определённые действия, а Алекс как будто не существует в этот период, его место в новом измерении занимает мозг через абстрактное сознание.

Когда человек выходит из фазы глубокого сна, то попадает в особую пограничную зону, когда сознание переходит уже в ручное управление, и Алекс сам уже принимает решения и начинает осознавать себя, как субъект действия. В этой пограничной зоне и происходит стирание сновидений из памяти. Стирание происходит автоматически, но Алекс косвенно ощущает этот процесс, так как уже начинает думать и частично берёт управление на себя - это своеобразный шлюз, через который проходит сознание в процессе пробуждения.

Мозг уже воспринимает внешние звуки, начинают работать слух и обоняние. В этот момент Алекс и принимает решение проснуться или продолжать спать. В фазе чуткого сна тоже бывают сны, которые уже чаще запоминаются. В пограничное состояние мозг переходит обычно под утро, чтобы дать возможность адаптироваться организму к условиям внешней среды, иначе резкое пробуждение может  пагубно сказаться на умственных способностях или даже разрушить отдельные структуры мозга. В такие моменты человек может производить непреднамеренные или неадекватные действия, в этот же момент, видимо, наблюдается и такое явление, как сомнамбулизм или лунатизм.

     Так размышлял Алекс, постепенно возвращаясь к действительности. По радио передавали радиопередачу по пьесе неизвестного автора. Вскоре всё стихло и заиграл гимн. Было шесть часов утра и спать уже не хотелось.

                                                                                                                                                   Хроники Алекса. Пограничная зона (Отрывок)
                                                                                                                                                                       Автор: Сергей Весенин

Маленькое Яблоко с  большой Яблони

Неразделённые, рождение и смерть,
Как две подруги ходят друг за другом.
А между ними жизни круговерть
Вращается по замкнутому кругу.

И время, никуда не торопясь,
Мир наших душ не трогая нетленный,
Круг замыкает, назначая час
Для жертвоприношения вселенной.

Цените миг, дарованный судьбой,
Не прикасайтесь к вечности, не надо.
Вам принесёт одна из них покой,
К несчастью две подруги ходят рядом.

                                                                         Рождение и смерть
                                                                        Автор: Данилов Лев

В ту ночь Григорию приснились яблоки. Множество яблонь было усеяно спелыми зелёными плодами. Сквозь кроны деревьев проникало летнее солнце, рассеиваясь в молочных пятнах утреннего тумана. Листья имели какие-то причудливые формы, напоминая субтропические.

Григорий неспешно подходил к каждому дереву и с наслаждением откусывал от плода, удивляясь неземному разнообразию вкусов. Наряду с обычными попадались яблоки со вкусом фейхоа, мяты, земляники и смесью различных, незнакомых  фруктов. С каждым яблоком Григорий набирался внутренней силы, чувствуя себя на грани экстаза.

  Незаметно за последними клочьями тумана показался деревенский дом детства, который вот уже лет двадцать как был разрушен и сохранился только в памяти и на старых фотографиях. Григорий, чувствуя нарастающий стук в сердце, осторожно открыл дверь веранды, пахнущей смесью свежей эмалевой краски, белой свеклы и ещё чем - то давно забытым, но таким пронзительно родным.

На миг задержав дыхание Григорий вошёл в горницу. Там было светло и опрятно, льняные половики лежали на полу, как и сорок лет назад, проникающие в окно лучи весело отражались от фольги за стеклом буфета, перескакивая на расставленные заботливой рукой чашки дулевского фаянса. Пахло побелкой и высушенной полынью. В углу, над старым синим сундуком тикали ходики, под большим дубовым табуретом дремала серая сытая кошка.

“Вернулся, соколик?”_ раздался голос давно уже умершей бабушки Григория. Григорий удивлённо посмотрел в сторону. На стуле сидела Агафья, такая же, как в далёком детстве. “Я сплю?”- спросил Григорий. ” Нет, родненький”- ответила бабушка, – спал ты до этого, а теперь вернулся домой”. Внезапно стены дома исчезли и Григорий увидел над собой бескрайнее голубое небо.

Внизу, у дороги, о чём - то беспечно шептались тополя, полусонные куры кудахтали у забора. Григорий почувствовал, что весь мир вокруг живой и он является его клеткой и всем им целым одновременно. Он превратился в большую белую птицу и полетел ввысь, к Солнцу, задыхаясь от невыразимого восторга…

В пересыльной тюрьме города М. ночью было обнаружено тело Григория С., умершего во сне. На его лице застыла счастливая улыбка. В камере стоял крепкий аромат спелых яблок.

                                                                                                                                                                                                   Яблоки
                                                                                                                                                                                    Автор: Геннадий Верзин
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) попадались яблоки со вкусом фейхоа - Тропический кустарник, широко распространённый в Бразилии, Парагвае и Аргентине. Его также выращивают в Крыму и Абхазии. Ягоды фейхоа богаты йодом, который необходим для поддержания работы щитовидной железы и всей эндокринной системы. В плодах также содержатся железо, магний, калий, кальций и цинк. Богаты ягоды фейхоа витаминами А и С. Экзотическая ягода отличается низкой калорийностью — 55 ккал на 100 г плодов. Противопоказания:
— людям с гипертиреозом или другими эндокринными нарушениями;
— при панкреатите и гастрите с высокой кислотностью.

Во снах о вечной скорби по тебе

Её страсть - судя по проявлениям - свидетельствовала о безграничной человеческой жажде самоистязания. Порой эта страсть затопляла берега надежды; она воплощала в себе подлинную модель человеческой экзистенции - причём в откровенной, как бы охватывающей, обтекающей, обволакивающей форме. Страсть - это идеальная среда, в которой человеческая душа проявляется во всей полноте и совершенстве.

                                                                                                                                -- Юкио Мисимы - «Жажда любви» (яп. 愛の渇き) (Цитата)

Я убью тебя с особой жестокостью,
Не задумаюсь ни на мгновение.
Мы и так у огромной пропасти,
И летаем, как привидения.

Я убью тебя даже с шалостью,
Не спросив твоего желания.
Ведь давно уже нету жалости
К одиноким воспоминаниям.

Я убью тебя, может, вечером,
Без любого предупреждения,
Когда скучно и делать нечего,
И плевать на чужое мнение.

Это сделаю, хватит мучиться,
И иди неизвестной дорогою.
Я убью тебя, если получится,
А получится очень многое.

                                                          Я убью тебя.
                                             Автор: Маленькая Гольджи

Burito - Сны наяву (LIVE @ BIG MUSIC QUEST)

В самом начале третьего семестра, на одной из лекций по эм - эл философии (*) Никита Сонечкин сделал одно удивительное открытие.

Дело было в том, что с некоторых пор с ним творилось непонятное: стоило маленькому ушастому доценту, похожему на одолеваемого кощунственными мыслями попика, войти в аудиторию, как Никиту начинало смертельно клонить в сон. А когда доцент принимался говорить и показывать пальцем в люстру, Никита уже ничего не мог с собой поделать – он засыпал.

Ему чудилось, что лектор говорит не о философии, а о чём - то из детства: о каких - то чердаках, песочницах и горящих помойках; потом ручка в Никитиных пальцах забиралась по диагонали в самый верх листа, оставив за собой неразборчивую фразу; наконец он клевал носом и проваливался в черноту, откуда через секунду - другую выныривал, чтобы вскоре всё повторилось в той же самой последовательности.

Его конспекты выглядели странно и были непригодны для занятий: короткие абзацы текста пересекались длинными косыми предложениями, где шла речь то о космонавтах - невозвращенцах, то о рабочем визите монгольского хана, а почерк становился мелким и прыгающим.

Сначала Никита очень расстраивался из - за своей неспособности нормально высидеть лекцию, а потом задумался: неужели это происходит только с ним? Он стал приглядываться к остальным студентам, и здесь - то его и ждало открытие.

Оказалось, что спят вокруг почти все, но делают это гораздо умнее, чем он, – уперев лоб в раскрытую ладонь, так что лицо оказывалось спрятанным. Кисть правой руки при этом скрывалась за локтем левой, и разобрать, пишет сидящий или нет, было нельзя.

Никита попробовал принять это положение и обнаружил, что сразу же изменилось качество его сна. Если раньше он рывками перемещался от полной отключённости до перепуганного бодрствования, то теперь эти два состояния соединились – он засыпал, но не окончательно, не до черноты, и то, что с ним происходило, напоминало утреннюю дрёму, когда любая мысль без труда превращается в движущуюся цветную картинку, следя за которой можно одновременно дожидаться звонка переведённого на час вперёд будильника.

Выяснилось, что в этом новом состоянии даже удобнее записывать лекции – надо было просто позволить руке двигаться самой, добившись, чтобы бормотание лектора скатывалось от уха прямо к пальцам, ни в коем случае не попадая в мозг, – в противном случае Никита или просыпался, или, наоборот, засыпал ещё глубже, до полной потери представления о происходящем.

Постепенно, балансируя между этими двумя состояниями, он так освоился во сне, что научился уделять одновременно нескольким предметам внимание той крохотной части своего сознания, которая отвечала за связи с внешним миром.

Он мог, например, видеть сон, где действие происходило в женской бане (довольно частое и странное видение, поражавшее целым рядом нелепостей: на бревенчатых стенах висели рукописные плакаты со стихами, призывавшими беречь хлеб, а кряжистые русоволосые бабы со ржавыми шайками в руках носили короткие балетные юбочки из перьев), и одновременно с этим мог не только следить за потёком яичного желтка на лекторском галстуке, но и выслушивать анекдот про трёх грузин в космосе, который постоянно рассказывал сосед.

Просыпаясь после философии, Никита в первые дни не мог нарадоваться своим новым возможностям, но самодовольство улетучилось, когда он понял, что может пока только слушать и писать во сне, а ведь тот, кто в это время рассказывал ему анекдот, тоже спал! Это было ясно по особому маслянистому блеску глаз, по общему положению туловища и по целому ряду мелких, но несомненных деталей.

И вот, уснув на одной из лекций, Никита попробовал рассказать анекдот в ответ – специально выбрал самый простой и короткий, про международный конкурс скрипачей в Париже. У него почти получилось, только в самом конце он сбился и заговорил о мазуте Днепропетровска вместо маузера Дзержинского. Но собеседник ничего не заметил и басовито хохотнул, когда за последним сказанным Никитой словом истекли три секунды тишины и стало ясно, что анекдот закончен.

Больше всего Никиту удивляла та глубина и вязкость, которые при разговоре во сне приобретал его голос. Но обращать на это слишком большое внимание было опасно – начиналось пробуждение.

Говорить во сне было трудно, но возможно, а до каких пределов могло в этом дойти человеческое мастерство, показывал пример лектора.

Никита никогда бы не догадался, что тот тоже спит, если бы не заметил, что лектор, имевший привычку плотно прислоняться к высокой кафедре, время от времени переворачивается на другой бок, оказываясь к аудитории спиной и лицом к доске (чтобы оправдать невежливое положение своего туловища, он вяло взмахивал рукой в направлении пронумерованных белых предпосылок).

Иногда лектор поворачивался на спину; тогда его речь замедлялась, а высказывания становились либеральными до радостного испуга – но основную часть курса он читал на правом боку.

Скоро Никита понял, что спать удобно не только на лекциях, но и на семинарах, и постепенно у него стали выходить некоторые несложные действия – так, он мог, не просыпаясь, встать, приветствуя преподавателя, мог выйти к доске и стереть написанное или даже поискать в соседних аудиториях мел.

Когда его вызывали, он сперва просыпался, пугался и начинал блуждать в словах и понятиях, одновременно восхищаясь неподражаемым умением спящего преподавателя морщиться, кашлять и постукивать рукой по столу не только держа глаза открытыми, но и придавая им подобие выражения.

Первый раз ответить во сне получилось у Никиты неожиданно и без всякой подготовки – просто он краем сознания заметил, что пересказывает какие - то «основные понятия» и одновременно находится на верхней площадке высокой колокольни, где играет маленький духовой оркестр под управлением любви, оказавшейся маленькой желтоволосой старушкой с обезьяньими ухватками.

Никита получил пятёрку и с тех пор даже конспекты первоисточников вёл не просыпаясь и приходя в бодрствующее состояние только для того, чтобы выйти из читального зала. Но мало - помалу его мастерство росло, и к концу второго курса он уже засыпал, входя утром в метро, а просыпался, выходя с той же станции вечером.

Но кое - что стало его пугать. Он заметил, что всё чаще засыпает неожиданно, не отдавая себе в этом отчёта.

Только проснувшись, он понимал, что, например, приезд к ним в институт товарища Луначарского на тройке вороных с бубенцами – не часть идеологической программы, посвященной трёхсотлетию первой русской балалайки (к этой дате готовилась в те дни вся страна), а обычное сновидение.

Было много путаницы, и, чтобы иметь возможность в любой момент выяснить, спит ли он или нет, Никита стал носить в кармане маленькую булавку с зелёной горошиной на конце; когда у него возникали сомнения, он колол себя в ляжку, и всё выяснялось. Правда, появился новый страх, что ему может просто сниться, будто он колет себя булавкой, но эту мысль Никита отогнал как невыносимую.

Отношения с товарищами по институту у него заметно улучшились – комсорг Серёжа Фирсов, который мог во сне выпить одиннадцать кружек пива подряд, признался, что раньше все считали Никиту психом или, во всяком случае, человеком со странностями, но вот наконец выяснилось, что он вполне свой.

Серёжа хотел добавить что - то ещё, но у него заплёлся язык, и он неожиданно стал говорить о сравнительных шансах Спартака и Салавата Юлаева (**) в этом году, из чего Никита, которому в этот момент снилась Курская битва, понял, что приятель видит что - то римско - пугачёвское и крайне запутанное.

                                                          из рассказ из сборника повестей и рассказов Виктора Пелевина - «Колдун Игнат и люди. Спи»
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*)  на одной из лекций по эм - эл философии - «Эм-эл философия» — это название курса марксистско - ленинской философии, которое используется в рассказе Виктора Пелевина «Спи» (1991) в ироническом ключе.

(**)  стал говорить о сравнительных шансах Спартака и Салавата Юлаева - «Салават Юлаев» - Российский хоккейный клуб из Уфы, выступающий в Континентальной хоккейной лиге. Двукратный чемпион России, обладатель Кубка Гагарина, двукратный обладатель Кубка Открытия, обладатель Кубка Континента.

Карнавал скрежещущих ягнят

Это звон в ушах — а вовсе не звон монет,
Часовая музыка ценностью в двадцать нот,
Я пишу тебе, друг, письмо — зацени момент,
До чего только не доходишь, когда цейтнот.
Очень многие ускользнули в неадекват,
Я пока что вроде держусь ещё за нормал,
Этот медный звон — секундами в ряде кварт
Да, у нас декабрь, точнее, примерно март,
Мы живём — как будто в кишечнике у кита,
Да, всегда темно, чуть гнилостно и тепло,
Мир пока что держится вроде на трёх хитах —
Rolling Stones, товарища Тирсена и битлов.
Что ни сделаешь — так всё время себе во вред,
Жизнь бежит вперёд, учёба - любовь - еда.
У меня в клавиатуре — дедушка Фрейд,
Вместо «как дела» он пишет «ну, как елда».
Я пишу письмо, часа через два зачёт,
Я не сдам его — я знаю наверняка.
И единственное, что мы можем сказать: «За чо?!»
Обратив глаза к сереющим облакам.

                                                                Это звон в ушах (Отрывок)
                                                                   Автор: Аля Кудряшева

Песня про ягнёнка.

«Сны. Эти маленькие кусочки смерти».

                                                                                 -- Ф. Ницше.

«…Я не буду спать, — подумал он. — Раз у меня кошмары, зачем спать?… Он стонал, и плакал, и рычал во сне. Его лицо беспрестанно преображалось. Это было лицо святого, грешника, злого духа, чудовища, мрака, света, одного, множества, армии, пустоты — всего, всего! И вдруг он умер».

                                                                                                                                                        -- Р. Брэдбери. «Уснувший в Армагеддоне».

Это место было ей совершенно незнакомо. Мрачный тёмный подвал, выложенный белым кафелем. Желтоватые отблески света, подрагивая, отражались в небольших лужицах, собирающихся на холодном бетонном полу.

Тина Грей, одетая в тонкую ночную сорочку, осторожно ступала босыми замёрзшими ногами по влажной шершавой поверхности. Ей не было холодно.

Поток тёплого воздуха, идущий откуда - то спереди, обволакивал тело жарким облаком.

Только ноги. Ноги. И ещё ей было страшно. Подвал скрывал в себе нечто злое, опасное. Тина чувствовала это и содрогалась от одной мысли о том, что ждёт её впереди. И тем не менее шла.

Неясное пятно появилось из темноты, и девушка вздрогнула. ЭТО вышло в полосу света, оказавшись… обычным маленьким ягненком. Вытянув к ней мордочку, он жалобно заблеял, словно прося помощи. Тина смотрела на дрожащее животное. Ягнёнок напомнил ей… саму себя. Трясущуюся от страха и предчувствия беды.

— Смотри внимательно, Тина! Это ты!

Он постоял и зацокал копытцами куда - то в сторону, снова растворившись в темноте.

  Несколько секунд Тина не двигалась с места, боясь пошевелиться, а затем медленно пошла дальше. Девушка почему - то была уверена: там, откуда она пришла, нет выхода. Можно только идти вперёд. Только вперёд. Туда, где ревёт пламя, веселясь в больших зарешеченных топках, где жар обжигает лицо и где… её поджидает нечто.

Что-то пугающее, безумно дикое. Стоит ей сделать несколько шагов, и она увидит это. Оно ждёт её. Там, впереди.

Едва сдерживая паническое желание побежать, Тина делала шаг за шагом, пока не увидела…

   Это не было подвалом. Скорее, помещение служило бойлерной. Огромные котлы выпускали струи пара, который оседал на трубах, превращаясь в капли влаги, стекающей на пол.

Трубы были везде. Они уходили вверх, к потолку, пропадая в колеблющемся мраке. Неясный мерцающий свет, идущий от топок, не позволял разглядеть настоящие размеры помещения.

Но девушке оно показалось гигантским. Его стены терялись в темноте. Стоя на металлической сетчатой площадке, Тина пыталась понять, ГДЕ ЖЕ ОНА? Почему она здесь? Как она попала сюда? И… Ничего не могла вспомнить. Мысли растекались, не давая ощущения реальности.

— ТИИИИИНААААААА……

Шёпот заглушил даже рёв пламени. Он шёл отовсюду. Шипящий, страшный, нереальный, словно в ночном кошмаре.

Это сказал кто - то, видящий её, знающий о ней всё. Чудовище, поджидающее свою жертву в желтовато - чёрном жаре бойлерной.

  На мгновение Тине показалось, что оно стоит за спиной, и девушка испуганно оглянулась. Длинный тёмный провал коридора ожидающе уставился на неё, оценивая, наблюдая.

Она снова пошла вперёд. Где - то здесь должен быть выход.

Его нет сзади, значит, он в самой котельной.

Клочья маслянистого пара, с шипением вырываясь из слабо затянутых вентилей, обжигали ей лицо. Осторожно ступая босыми ногами по нагретым пламенем решёткам служебных лестниц, Тина всё дальше и дальше погружалась в чрево этого злобного, оскалившегося в жуткой ухмылке зала, растворяясь в нём, сливаясь с ним в одно целое, не понимая, что ОТСЮДА НЕТ ИНОГО ВЫХОДА, кроме смерти.

Она ощутила, как волны тревоги, испускаемые пламенем, совпали с её собственным самочувствием, словно она стала единым организмом с этой бойлерной. Так капля чернил, упав в стакан воды, исчезает в нём.

  В ушах девушки стоял странный звон, тело налилось тяжестью. Каждый шаг давался с трудом, будто она брела против течения в горячем бурном потоке. Тина схватилась за перила, чтобы не упасть, и тут же ощутила, что металлическая труба тихо вибрирует. Девушке показалось, кто - то осторожно постукивает по ней чем - то железным.

Стук! — Лёгкий резкий удар.
Стук! Дзззз… — моментально отозвалась труба.
Стук! Дзззз… — По усиливающейся вибрации Тина поняла: кто - то идёт к ней.

Она пока не могла видеть его в вязком густом паре и осколках темноты, и тем не менее, она точно поняла: ОН здесь. Где - то совсем рядом.

   — ТИИИИИИИИИИИНАААААААААААА……

Шёпот, выдох или просто поток горячего воздуха достиг её ушей и впился в перепонки длинной спицей. И следом хруст разрезаемой материи.

Сзади, почти сразу за спиной девушки, четыре остро отточенных лезвия полоснули по куску брезента, разделяющего переходный мостик и огромный котел.

Тот, кто стоял ЗА этим занавесом, должен был испытывать страшный жар, но Тина этого уже не осознавала. Увидев четыре блестящих в свете пламени стальных когтя, она бросилась бежать сломя голову.

Существо, выбравшееся из - за брезента, безобразно ухмыляясь, несколько секунд смотрело ей вслед, а затем медленно побрело в том же направлении.

— ТИИИИНАААААААААААААААА……

  Она вздрогнула и обернулась на бегу. Ей почти не удалось разглядеть ЕГО, но одно девушка увидела отчётливо. Это был человек в мятой бесформенной шляпе. А на руке его красовались длинные острые когти. Он ковылял следом за ней странной раскачивающейся походкой.

Тина заметалась по узким переходам бойлерной, ища укрытия. Места, которое защитило бы её от этой страшной тёмной фигуры.

ОН лучше девушки знал СВОЮ бойлерную и понимал: ГДЕ БЫ ОНА НИ СПРЯТАЛАСЬ, ЕЙ НЕ УЙТИ. ОТСЮДА ЕСТЬ ТОЛЬКО ДВА ВЫХОДА — СМЕРТЬ И…

Человек опустил руку к перилам, коснувшись металлической трубы кончиками ножей.

  КРИИИИИИИИИИИиииииииииииии……………

Жуткий тоскливый звук заполнил бойлерную, заполз во все уголки, забился в щели стен, колыхнул пляшущее в топках пламя.

Объятая ужасом девушка вбежала в маленький проход между двумя котлами. За её спиной, отгороженный решёткой, гудел огонь.

Непонятно откуда вдруг появился ягнёнок. Он прижался к ногам девушки, и она почувствовала, что животное бьёт сильная дрожь. Оно тоже чувствовало ЭТО.

КРИИИИИИИИИИИИИиииииииииииииии………………

Звук повторился, только на этот раз он раздался гораздо ближе. Где - то совсем рядом. Тина подавила в себе готовый вырваться крик…

И в эту секунду всё стихло. Пропал отвратительный скрип и шаги. Она больше не слышала тяжёлых шагов!

  Тина, затаив дыхание, прошла вперёд и выглянула в тускло освещённый коридор. Чудовище исчезло, словно его и не было. Девушка вздохнула с облегчением, оборачиваясь к перепуганному животному.

Вместо ягненка перед ней стоял ОН. Грязный, замызганный свитер в красно - зелёную полосу, такие же грязные брюки и шляпа. Бесформенная серо - болотная фетровая шляпа.

Но Тину испугало не это. Она смотрена НА ЛИЦО человека. Уродливое, обожжённое, покрытое стяжками, оно щерилось страшным оскалом. В распахнутом рту виднелись сгнившие коричневые обломки зубов. Губ у человека не было. Это лицо больше напоминало кошмарную резиновую маску, из тех, что дети покупают в магазинах на карнавал.

Дикие, горящие безумной злобой глаза уставились на девушку. Правая рука поднялась вверх, и Тина увидела на ней перчатку с металлическими звеньями, к которой крепились четыре длинных острых ножа.

Человек запрокинул голову и захохотал. Страшно и хрипло. В его смехе она услышала торжествующие ноты.

Тина закричала как раз в тот момент, когда стальные лезвия со свистом рассекая воздух, устремились вниз…

  — …АААААААААА! — безумный крик ужаса вырвался у неё, и в эту секунду она проснулась. Ей всё ещё мерещился блеск молний, обрушивающихся на её грудь, а в ушах стоял злобный хохот убийцы.

Дверь с грохотом открылась, и на пороге возникла фигура матери.

— Тина? Тина?! — голос её звучал напряжённо, взгляд изучал сидящую в постели дочь. — С тобой всё в порядке?

Тина посмотрела на неё испуганными глазами. Она всё ещё была там, в жаркой темноте бойлерной. Ощущение реальности возвращалось к ней медленными пульсирующими толчками.

Сперва яркий свет, льющийся из коридора в дверной проём, затем фигура мамы в жёлтом ореоле, плач маленького братика, проснувшегося в своей кроватке, и успокаивающее бормотание отчима, пытающегося укачать его, влажная духота комнаты…

                                           из новеллы первой части одноимённого фильма ужасов - «Кошмар на улице Вязов» Арча Стрэнтона