Восточный цветок завтрашнего дня

У каждого цветка,
Присущая ему красота ,
Но когда увидел Никиту,
Долго хранил немоту ,

Ей дано быть восхитительной ,
Чаруя улыбкой ослепительной,
Видно, что когда её создавали,
Про запас ничего не держали,

Этот свежий, юный цветок ,
Хочу увезти на восток ,
Чтоб каждое утро просыпаться,
И дивной красотой наслаждаться..

                                              «Ее звали Никита» (Отрывок)
                                        Автор: Эльчин Азербайджанский

«Всё в порядке…» Последний вечер в парижской квартире. Сложенные кипами газеты и стопки книг. Сожжённые письма, связки разобранных писем, сдвинутая мебель. Каждая вещь оторвана, извлечена из жизни и выброшена в пространство. И это смятение сердца, не имеющее уже никакого смысла.

Он приготовился к завтрашнему дню, словно к дальнему плаванию. Он, как в Новый Свет, отчаливал в следующий день. Столько незавершённых дел ещё привязывало его к самому себе. И вот внезапно он оказался свободен. Бернису даже страшно сознавать себя таким безоружным, таким обречённым.

Под ним уплывает Каркассон (*) – пристанище на случай вынужденной посадки.

До чего хорошо прибран мир, когда глядишь на него с высоты трех тысяч метров. Все уложено по местам, как в ящике с игрушками. Дома, каналы, дороги – игрушки взрослых людей. Благополучный, разграфлённый на квадратики мир: каждое поле окаймлено забором, каждый парк окружён стеной. Вон Каркассон, где каждая лавочница живёт жизнью своей прабабки.

Нетребовательное, ограниченное счастье. Человеческие игрушки, в порядке расставленные в витрине.

Мир под стеклом, выставленный и разложенный как напоказ, аккуратные городки на развёрнутом рулоне карты, которую неотвратимо, словно прилив, несёт на него медленно движущаяся земля.

Вот он один. Циферблат высотомера отражает солнце. Яркое и негреющее. Движение педали, и ландшафт уплывает. Этот свет – мёртвый, эта земля – кажется мёртвой: всё, что составляет сладость, аромат и хрупкость живых вещей, – уничтожено.

И всё - таки под кожаной курткой – твоё тёплое и смертное тело, Бернис! Под плотной кожей перчаток – чудесные руки, умевшие так нежно ласкать твоё лицо, Женевьева…

                                                                                                                   из книги де Сент-Экзюпери Антуан -  «Южный почтовый»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Под ним уплывает Каркассон - Каркассон. Французская коммуна, расположенная в департаменте Од на территории региона Окситания. Город Каркассон является префектурой департамента.

Гексаграмма 7. Войско. (Ши)

                     Стойкость. Возмужалому человеку счастье. Хулы не будет.

***

1. Выводи войско, руководясь законом. А если не так, то хотя бы оно и было хорошим - будет несчастье.
2. Девятка вторая. Пребывание в войске - счастье. Хулы не будет. Император трижды пожалует указом.
3. Шестёрка третья. В войске быть может воз трупов. Несчастье.
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

4. Шестерка четвёртая. Войско разбило лагерь у левого склона горы. Хулы не будет.
5. Шестёрка пятая.В полях есть птицы и звери. Благоприятно выступить с речью. Не будет беды. Старший сын возглавит войско, младшему сыну - воз трупов. Гадание к несчастью.
6. Верхняя шестёрка. Великий правитель издал указ об основании государства и укреплении семьи. Не следует использовать подлых людей.
                                                                                                                                                 из книги Л.В. Нагайцева. И-Цзин для начинающих

Я успешно сдал выпускные экзамены и уже ждал назначения в войска, когда мне вдруг тоже предложили остаться старшим преподавателем академии. Хотя и без особого желания, согласился.

Преподавал два года. Дела шли нормально. Освоился с кругом новых обязанностей, казалось, ничто не мешало быть довольным своей участью. Но, как кочевника тянет в путь с насиженного места, так и меня, большую часть жизни проведшего в гуще кипучей армейской жизни с её беспрерывными учениями и походами, неудержимо потянуло в привычную стихию. Жену я не хотел раньше времени расстраивать своими беспокойными мечтами. Её, как, впрочем, и всех жён, больше устраивала спокойная осёдлая жизнь, чтобы дети могли нормально учиться и не переходить так часто из одной школы в другую.

Предпринял несколько попыток уйти из академии в войска. Не получилось: под благовидными предлогами мне каждый раз отказывали.

Как - то разговорились мы с Аргуновым. Позавидовали товарищам, которые после академии попали в войска. Большой мой приятель и обаятельный человек, полковник Анатолий Николаевич Королёв был назначен на должность начальника военных сообщений Московского военного округа. Полковник Трофименко, который учился вместе с нами, уже получил звание комдива и командовал войсками Среднеазиатского военного округа…

— А мы с тобой, — грустно улыбнулся Аргунов, — скоро станем учёными сухарями. Как говорится, ни сказок про нас не расскажут, ни песен про нас не споют. А впрочем, скажут…

Скажут: горе-теоретики, мол, оторвались от жизни войск… А чем мы виноваты?

Я хотел было возразить, что быть старшим преподавателем Академии Генерального штаба тоже высокая честь. Но невольно пришли другие мысли. У нас действительно почему - то порой недооценивали командиров, работающих в высших военных учебных заведениях, в центральном аппарате Наркомата обороны и даже в Генеральном штабе. Это иногда вызывало у молодых и наиболее способных офицеров нежелание, боязнь оказаться в центральном аппарате и через пяток лет стать вдруг «отставшим» от своих товарищей, которые попали после учёбы в войска.

В то время эта разница в положении между теми, кто проходил службу в высших учебных заведениях и в центральном аппарате, и теми, кто служил в войсках, довольно резко бросалась в глаза. За четыре года моего пребывания в стенах академии мало кто из её преподавателей вырос в воинском звании, в то время как в войсках их ученики совершали головокружительные взлёты.

С известным ныне военачальником генералом армии Михаилом Ильичом Казаковым, моим давнишним другом, мы прибыли в академию вместе из 5 -й кавдивизии им. Блинова. Он, помнится, был тогда майором. Через год прервав учебу, Михаил Ильич уехал в Среднеазиатский военный округ. А спустя ещё два года мне представилась возможность с радостью поздравить его с присвоением высокого звания комдива.

— А ты слышал, — спросил меня Аргунов, — что генерал армии Жуков назначен командующим войсками Киевского округа? Что, если ему написать? Неужели он не поможет старому однокашнику? Ведь не в Москву же ты просишься, а в войска…

Задумался я над советом друга. Действительно, с Георгием Константиновичем Жуковым мы давно знакомы. В одно время оба командовали кавалерийскими полками, а в 1924 – 1925 годах вместе учились в Ленинграде, в Высшей кавалерийской школе. Но уж очень не хотелось даже в таком деле использовать, так сказать, личные связи. И тут вдруг прибывает в Москву за своей семьей мой товарищ генерал - майор Рубцов. Мы вместе учились в академии, а затем работали преподавателями. Несколько месяцев назад Рубцов уехал в войска. Человек это был способный, большой знаток штабной службы (в академию он прибыл с должности начальника штаба стрелкового корпуса). Встреча доставила нам обоюдную радость.

— Ну как, где и что делаешь сейчас? — поинтересовался я.
— У Жукова, — ответил он с гордостью. — Начальником оперативного отдела.
— Эх, и везёт же тебе! А мне вот никак не удаётся вырваться.
— Послушай, — загорелся Рубцов, — проси Георгия Константиновича. Поможет. Он же хорошо знает тебя. Одним словом, быстро пиши письмо, я передам ему лично.

На том и порешили. Письмо получилось кратким, в виде рапорта: «Вся армейская служба прошла в войсках, имею страстное желание возвратиться в строй… Согласен на любую должность».

                                                                                                                      из книги  Баграмяна Ивана Христофоровича  - Так начиналась война

А мы уйдём на север (©)

В нейронах импульс проскользит
От тела сомы (*) вдоль аксона (**),
И знанье он распределит
В дендритах сети (***) безусловно.

Синхронизировав поток
Полученных обширных знаний,
Мышлением системным в срок
Ты углубишься в понимании.

Наш мир – гармонии система,
Вариативность бытия.
Частей разрозненных дилемма
Так увлекает, вглубь маня.

В системном виденье таится
Уменье в полноте прозреть
Под множественность связей в лицах
И комбинировать их сеть.

                                  Системное и творческое мышление. Наука в стихах. (Отрывок)
                                                                Автор: Татьяна Химич
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) От тела сомы - Совокупность всех клеток организма, за исключением репродуктивных. СОМА живое тело, организм, взятый без его нервной системы.

(**) вдоль аксона - Аксон (от греч. ἄξων — «ось») — отросток нейрона, по которому нервные импульсы (потенциалы действия) поступают от тела клетки и дендритов к другим клеткам (нервным, мышечным, железистым). От тела нейрона отходит только один аксон; на конце он обычно ветвится.

(***) В дендритах сети - Дендрит (от греч. δένδρον (dendron) — «дерево») — разветвлённый отросток нейрона, который получает информацию через химические (или электрические) синапсы от аксонов (или дендритов и сомы) других нейронов и передаёт её через электрический сигнал телу нейрона (перикариону), из которого вырастает.
От сложности и разветвлённости дендритного дерева зависит то, сколько входных импульсов может получить нейрон.
Главное назначение дендритов — увеличение поверхности для синапсов (увеличение рецептивного поля), что позволяет им интегрировать большое количество информации, которая поступает к нейрону.

___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Как я буду уходить ..

Для начала обсудим дресс - код беглеца. Итак, обую чёрные полуботиночки, надену  старые костюмные брюки. Сверху обычная курточка, дедовского покроя. Никаких бейсболок надвинутые на глаза или толстовок с капюшоном на голове.  Всё открыто. Если вернуться к глазам. Никого холодно - оценивающего взгляда, сделаю глаза "коровкой" плюс под глуповатая улыбка на лице. Если позволит покрой курточки, засуну в карман бутылочку беленькой, чтобы горлышко выглядывало, и всем было сразу видно - ситуация предельно понятная, мужичок всю смену отпахал и он устал.

Опять же ни каких рюкзаков. Обычная чёрная сумка, в которых дед -  вахтёр термос бутербродами носит.

И размеренной, прогулочной походкой отправлюсь на обычную  рядовую остановку  общественного транспорта, идущий в сторону железнодорожной платформы, находящейся ближе к окраине города. 

Не доезжая одну остановку до платформы, выйду, и пройду до станции пешком. Чтобы с дальних подступов отсмотреть обстановку. Дождусь подхода очередного автобуса, посмотрю как происходит высадка пассажиров. Если всё чисто.  То захожу и беру билет, до станции,  где уже нет (я надеюсь)  турникетов, а значит и камера какая - нибудь висит одна по формату "Отвяжись". Да, беру билет до одной станции, выхожу на другой, где трава по пояс.

В электричке, достаём кроссвордики и углубляемся в разгадывания ребусов.

Ну а дальше заячьей петлёй, через Полесские болота, об этом, дорогой читатель можно прочитать ниже, во весь опор  к Бельчонку! Вот!!!

....... Ой   
________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Болото ассоциируется с чем - то гнетущим.

Стоит впервые попасть на его территорию и прикоснуться к ярким силуэтам, расставленным до далёкого горизонта, к миксу запахов хвои, багульника и незнакомых трав, вплетённых в таинственные звуки.

В процессе испытывать восторг от абсолютного одиночества, совсем не подозревая, что за тобой на каждом шагу с любопытством и надменностью наблюдают многочисленные его обитатели.

Человек пропал.

Совершенно верно, можно пропадать по - разному.

Когда чёрная волна пучины тебя качает непредсказуемостью, а за спиной клокотанием и бурлением из беспредельных глубин вырывается Его очередной вздох.

Берегись, если ты Ему понравишься - внезапно, помимо твоей воли поглотит тебя в своих объятиях, требуя полного проникновения в свою тайну.

Боишься?

Тогда зачем ты здесь?

                                                                                                                                                                            Полесские болота
                                                                                                                                                                     Автор: Валентина Ткачёва

Этот фильм называется «Света»

Где ручьи извиваются в грудах камней;
где ветра изгибаются в чащах берёз;
я скольжу по тропинкам из ночи и дней,
от жары до снежинок, от смеха до слёз.

Заплетаются ноги, по рыхлой земле,
оставляя следы суеты и тревог.
с неба тянется нить, будто лучик во мгле,
освещая овраги тернистых дорог.

Где бетонных домов, исполины стоят;
где по улицам льются потоки людей;
собираю в корзину свой мысленный ряд,
выбирая съедобные ядра идей.

Все падения, чтобы учиться вставать;
все потери, чтоб лучше себя разглядеть.
мне мечами качает дубравная рать,
и щитами хмельная свивается плеть.

Эта жизнь, где в молчании шёпот небес,
помогает увидеть во всём три пути.
этот вещий, смыкается сводами, лес,
чтобы каждому путнику правду найти.

                                                              три пути (Избранное)
                                                             Автор: сергей велесов

Голуби ворковали на крыше, тихо постукивал металл на навесе выходной двери и ветер пошаливал за воротниками прохожих. Вот по дорожке возле дома прошёлся мужчина в коричневой куртке, оглянулся на дверь, выходивших людей, идущих ранним утром на работу, и пошёл дальше. Солнце осветило окна, ярко блеснула солнечными зайчиками по стёклам на балконных комнатах, и убежало за крышу, где ворковали голуби.

Он шёл, иногда оглядываясь на квартал, где только что стоял и разглядывал выходивших людей, и теперь ему ничего не оставалось, как опять несколько раз оглянуться и пройти на остановку трамвая. Трамвай зазвенел буквально над ухом и остановился. Людей, ранним утром, было много. Все старались залезть первыми, и поэтому толкались кто как мог.

- Мужчина, помогите мне, - тихо позвала, спросила женщина возле его локтя, когда попытался уцепиться за поручень в вагоне.
- Что такое? – он посмотрел на неё.

Она, не высокого роста, пожилая женщина, с голубым платочком на шее и серой ветровке, просила его помочь сесть ей на сидение. Её лицо было бледным, что очень не подходило раннему утру. Видно было, что она больна.

- А?!... Пожалуйста... Садитесь... - отодвинулся он с трудом в сторону и пропустил её на сидение, попросив молодого человека встать, - Встаньте, пожалуйста. Уступите больной женщине место.
- Спасибо, вам... - тихо ответила женщина в серой куртке.

Пока ехали до следующей остановки, мужчина успел разглядеть её. Она была уже не молода и ему так показалось. Ведь больные люди обычно выглядят на несколько лет старше. Но её глаза его сразу приворожили к себе.

Её глаза были необычайно голубые, просто синие незабудки летом под ярким солнцем. А рядом не хватало только зелёной травы и птиц, которые бы пели песни ранним утром над ними. Она, молча, сидела и посматривала в окно. Её бледность на лице стала исчезать. Немного порозовели щёки. Видно ей стало немного лучше – «Сердце», - подумал он.

Солнце весело заглянуло в окошко трамвая, и зайчики забегали по вагону и одежде людей. Стало как-то веселее на душе.

«И почему, когда выглядывает солнце, всегда становится как-то чище и веселее на душе. Вот и сейчас, я стою здесь в вагоне, еду к себе домой, а её нет. Она уже несколько дней, как уехала из города, а меня всё тянет к дому, где она жила. И почему она не позвонила мне?»

Трамвай качнуло на повороте и машины, остановившиеся перед светофором, медленно тронулись с места.

«Да... Я опять один. Ну и бог с нею. Уехала и пока...»

Женщина поднялась с сидения и пошла, проталкиваясь к выходу. Серая куртка на ней немного задралась, и под нею он увидал белый свитер ручной вязки. Она вышла на очередной остановке, и он почувствовал, что ему тоже захотелось выйти за нею. Он протолкнулся к выходу и выскочил, буквально на ходу, заставив водителя прозвенеть зазевавшемуся пассажиру.

Женщина удивлённо посмотрела на него и пошла по тротуару вдоль домов.

- Подождите минуту, - позвал я её, - Простите меня, что я вас позвал. Но вы не больны? У вас такой бледный вид был в трамвае, а теперь вы выглядите немного даже моложе, чем до того, как садились на той остановке. У вас что-то случилось?
- А вы кто? – вдруг как-то недовольно спросила она и оглянулась на него: «Мол, не шутите?»
- Вы не пугайтесь меня. Просто у вас такие голубые глаза!... – он опять попытался заговорить с нею и осёкся...

Она посмотрела на него так, что он понял, у неё действительно что - то случилось, но открываться постороннему человеку она вовсе не желала. Яркие голубые глаза потемнели и теперь были похожи на незабудки тёмно - синего цвета в дождливую погоду, когда небо вдруг почернеет и внезапно, именно сейчас, нагрянет огромная чёрная туча. Но глаза были всё - таки опять - таки такими привлекательными, несмотря на её лицо, которое приняло более серьёзный вид. Она была привлекательна с нее голубыми глазами. Он подошёл к ней и остановился.

- Мужчина, что вы хотите? – опять недовольно спросила она и, помолчав, спросила, - Ну, что ж, если вас интересует что-то в моей жизни, то пойдёмте туда...

Она это сказала так, что мне показалось, что подул внезапно холодный ветер со снеговыми колючими снежинками и я стою на тротуаре один против стихии, которая надвигается на меня. Что - то холодное металлическое прозвучало в её голосе, что его напугало вначале. А потом, он смирившись со своим «приставанием» к ней, пошёл рядом.

- Вы не бойтесь. Убивать вас никто не будет. Увидите, что тревожит меня. Вы же сами напросились?...
- Ладно.

Женщина остановилась возле двери обыкновенного панельного дома пятиэтажки и открыла дверь.

Подъезд был самым, что ни на есть обычным, такой же, как во всех домах города. Они подошли к двери, и она открыла её. На него сразу пахнуло вкусным запахом пирогов. Словно их только что испекли и вынули из печи и они теперь остывали на столе, прикрытые чистым полотенцем.

- Света, - кто-то тихо позвал её из комнаты, которая была в глубине квартиры, - Ты не одна?
- Нет. Я сейчас... - она положила свои сумки и прошла в комнату, откуда её позвали, - Ну, как? Всё хорошо. Ничего не беспокоит? Как пульс? Давление мерили?
- Конечно, милая моя. Как же… Всё делала так, как ты говорила. А это кто с тобою? Познакомь... - и пожилая женщина приподнялась на подушке, чтобы получше рассмотреть меня.
- Это со мною. Мы сейчас приготовим вам обед, и уйдём. Не беспокойтесь. Лекарства я купила. Да... А давление у вас высокое. Пили капотен? Вам ведь нельзя не принимать лекарства. Опять будет приступ. И что мы тогда будем делать? Опять в больницу? Ведь только что из неё?

- Нет. Не хочу туда. Там плохо. Мне с тобою хорошо. Ты добрая. Помогаешь мне. А там медсёстры вредные, кричат. А как вас зовут? Давайте знакомиться. Меня зовут Алёна Николаевна. Пожилая женщина протянула руку, сухую, сморщенную, но тёплую от сна.

                                                                                                                                    «Белая роза и праздник на троих» (Избранное)
                                                                                                                                                      Автор: Альфира Ткаченко

Крестьянствовать по ближе к морю

Крестьянство, стремясь к новым формам общежития, относилось очень бессознательно, патриархально, по - юродивому, к тому, каково должно быть это общежитие, какой борьбой надо завоевать себе свободу, какие руководители могут быть у него в этой борьбе, как относится к интересам крестьянской революции буржуазия и буржуазная интеллигенция, почему необходимо насильственное свержение царской власти для уничтожения помещичьего землевладения.

Вся прошлая жизнь крестьянства научила его ненавидеть барина и чиновника, но не научила и не могла научить, где искать ответа на все эти вопросы.

В нашей революции меньшая часть крестьянства действительно боролась, хоть сколько - нибудь организуясь для этой цели, и совсем небольшая часть поднималась с оружием в руках на истребление своих врагов, на уничтожение царских слуг и помещичьих защитников.

Большая часть крестьянства плакала и молилась, резонёрствовала (*) и мечтала, писала прошения и посылала «ходателей», — совсем в духе Льва Николаича Толстого!

И, как всегда бывает в таких случаях, толстовское воздержание от политики, толстовское отречение от политики, отсутствие интереса к ней и понимания её, делали то, что за сознательным и революционным пролетариатом шло меньшинство, большинство же было добычей тех беспринципных, холуйских, буржуазных интеллигентов, которые под названием кадетов бегали с собрания трудовиков в переднюю Столыпина, клянчили, торговались, примиряли, обещали примирить, — пока их не выгнали пинком солдатского сапога.

Толстовские идеи, это — зеркало слабости, недостатков нашего крестьянского восстания, отражение мягкотелости патриархальной деревни и заскорузлой трусливости «хозяйственного мужичка».

                                                                                                                          Лев Толстой, как зеркало русской революции (Отрывок)
                                                                                                                                                        Автор: В. И. Ленин
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Большая часть крестьянства плакала и молилась, резонёрствовала - Резонёрство (от фр. raisonner — «рассуждать») — один из видов нарушений мышления, характеризующийся многословием, рассуждательством с отсутствием конкретных идей и целенаправленности мыслительного процесса.
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

АКАДЕМИЯ РОДОВОГО НАСЛЕДИЯ
ОТДЕЛ РЕКОНСТРУКЦИЙ

(Совершенно секретно. Срочно)

Рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру

Служебная записка
(«об откровении Крегера»)

Рейхсфюрер!

Значение откровения Т. Крегера для Рейха неизмеримо.

Можно сказать, что оно увенчивает длительную деятельность «Аннэнербе» по изучению тактики и стратегии коммунистического заговора и подводит черту под одной из его наиболее зловещих глав.

Как известно, после уничтожения большинства грамотного населения России многие шифрованные тексты донесений майора фон Леннен в Генеральный Штаб, замаскированные под бессмысленные русскоязычные тексты, получили там распространение в качестве так называемых «работ».

Среди них – донесение «О перемещении третьей Заамурской дивизии к западной границе» (в зашифрованном виде – «Лев Толстой как зеркало русской революции»).

В мистической системе Молотова и Кагановича, на основе которой осуществляется управление страной, русскому тексту этой шифровки и особенно её заглавию придаётся огромное значение.

Первоначально Сталин (в настоящее время предположительно – Сероб Налбандян) и его окружение приняли тезис Кагановича, утверждавшего, что эту фразу надо понимать буквально.

Такая установка влечёт за собой следующий вывод:

манипулируя отражающим русскую революцию зеркалом, можно добиться перемещения её отражения на любое другое государство, что приведёт, по законам симпатической связи, к аналогичной революции в выбранной стране.

Этот вывод был сделан Кагановичем, по данным абвера, ещё два года назад. Однако с практической реализацией этой идеи возникли трудности. Строительство огромного рефлектора в районе Ясной поляны, который должен был посылать луч на Луну и от Луны – на Землю, было остановлено в связи с недостаточной точностью расчётов. В настоящее время рефлектор находится в замороженном состоянии (см. рис. 1).

Далее.

Около полугода назад Молотов пришёл к выводу, что зеркальность Льва Толстого является духовно - мистической и рефлектирующая функция может быть осуществлена с помощью издания нового собрания сочинений писателя, коэффициент отражения которого будет увеличен за счёт исключения идеологически неприемлемых работ вроде перевода Евангелий.

При этом наводка и фокусировка могут быть достигнуты варьированием тиража каждого отдельного тома.

Привожу таблицу тиражей восьмитомного собрания сочинений Толстого за 1934 год (данные РСХА):

1 том – 250 тыс. экз.
2 том – 82 тыс. экз.
3 том – 450 тыс. экз.
4 том – 41 тыс. экз.
5 том – 22 721 экз.
6 том – 22 720 экз.
7 том – 75 241 экз.
8 том – 24 экз.

Легко видеть, что грубая наводка осуществляется с помощью первых четырёх томов, а точная – с помощью томов с пятого по восьмой.

Значение откровения Крегера в этой связи заключено в том, что оно позволило ввести новый метод определения мишени наносимого красными удара. На этот раз удалось получить абсолютно точные результаты. Протокол реконструкции и рекомендации прилагаю.

Хайль Гитлер!

Гл. реконструктор И. Вульф

                                                                                          из рассказа Виктора Пелевина - Откровение Крегера (Комплект документации)

Давай устроим Рождество !

Я осенью не дождалась весну,
зимою лето проскочила -
Так и живу - то под экватором внизу,
То через океан домой на Родину спешу
И кажется, что где - то жизнь застыла...

A завтра будет Рождество,
И гости снова соберутся
Мы будем делать барбекю,
И "шубу" с оливье -
к России вкусом прикоснуться.

                                                      На летнее Рождество
                                                  Автор: Ирина Неаронова

Однажды самый злой при злой чёрт на свете - решил испортить добрым людям Рождество и придумал похитить из Рождественских яслей фигурку младенца Христа, а на место него подложить поросёнка.

Вот такой чёрт! Свет таких не видывал!

Думал чёрт, где взять поросёнка и вдруг заметил ребятишек играющих в снежки. И видит, что одного больно бьют снежками больней всех! Он один снежок бросит, а в него целая дюжина.

Подошёл чёрт к мальчику и говорит:

- Хочешь я тебе такой снежок сделаю, что он всех облетит и всем по шапкам надаёт?
- Хочу,- сказал мальчик!
- Хорошо, но взамен я превращу тебя в поросёнка!
- Я не хочу быть поросёнком! – ответил мальчик
- Тогда пусть тебя и дальше колотят, а я пошёл своей дорогой!
-  Хорошо я согласен,- сказал мальчик.

Чёрт улыбнулся слепил мальчику снежок и дал в руки! Уговор дороже денег! Пускай!

И мальчик и вправду не кинул, а запустил волшебный снежок. И как какая диковинная птица снежок полетел закружился над детьми обидчиками того мальчика и как стал бить им шишкой за шишкой.

Не успел маленький Андрейка повеселиться над своими обидчиками как вдруг и превратился в поросёнка.

А чёрт хвать его и под тулуп.

- Отпусти! Отпусти! – заговорил поросёнок человеческим голосом.
- О! – нахмурился чёрт.-Совсем я не подумал, что поросёнок не простой, а волшебный и будет говорить. Послушай меня Андрейка если будешь, молчать, то превратишься обратно в мальчика.
- А сколько молчать?
- Сколько нужно столько и молчи!

Но чёрт конечно соврал, но на то, он и чёрт, чтобы вечно обманывать.

И вот проклятый чёрт в тулупе, в сапогах и шапке, чтобы его никто не узнал и пришёл в один Храм.

А под тулупом прятал Андрейку поросёнка. И так боком, боком и к яслям. Посмотрел по сторонам вроде ни кого. Один казак стоял и то вдалеке.

Но на то он и казак, что глаз у него острый, сердце горячие. Не понравился ему этот мужик и решил он за ним проследить.

Но и чёрт на то и чёрт, что просто так его не одолеть - навёл какое -  то облака и раз, и испарился в нём.

Казак бросился в ясли. Смотрит и не верит своим глазам вместо фигурки Христа младенца, поросёнок, лежит себе и похрюкивает.

                                                                                                                                                     Рождественская мистерия (Отрывок)
                                                                                                                                                            Автор: Артур Олейников 4

/ В собачьем загоне /

Я перестал винить кого - то
В любом несбывшемся капризе
И ждать открытия охоты,
Чтоб забирать чужие жизни.

Перебегать над переходом
Между машин — и будь что будет…
И, как медведь в дупло за мёдом,
Влезать рукой в другие судьбы.

Наощупь память, сдвинув штору,
Не может тест пройти простейший –
Узнать в вмороженных узорах
Хотя б одну из стольких женщин!

Тепло приложенной ладони
Их оплавляет силуэты,
И я опять в комфортной зоне —
Событья нет, раз нет предмета…

Далёкий лай сжимает сердце.
Вот так обкладывают в гоне.
И, может быть, в тяжёлых берцах
Уже ко мне идёт охотник..?

                                                                      Загон
                                                   Автор: Панкратов Владимир

В один прекрасный летний вечер, перед заходом солнца, я и моя гувернантка Зиночка, очень милое и поэтическое созданье, незадолго перед тем выпущенное из института, сидели в детской и занимались. Зиночка рассеянно глядела в окно и говорила:

— Так. Мы вдыхаем кислород. Теперь скажите мне, Петя, что мы выдыхаем?
— Углекислоту, — отвечал я, глядя в то же окно.
— Так, — соглашалась Зиночка. — Растения же наоборот: вдыхают углекислоту и выдыхают кислород. Углекислота содержится в сельтерской воде и в самоварном угаре… Это очень вредный газ. Близ Неаполя есть так называемая Собачья пещера, содержащая в себе углекислоту; пущенная в неё собака задыхается и умирает.

Эта несчастная Собачья пещера близ Неаполя составляет химическую мудрость, дальше которой не решится шагнуть ни одна гувернантка. Зиночка всегда горячо отстаивала пользу естественных наук, но едва ли знала по химии ещё что - нибудь, кроме этой пещеры.

Ну - с, она приказала повторить. Я повторил.

Она спросила, что такое горизонт. Я ответил.

А на дворе в это время, пока мы жевали горизонт да пещеру, мой отец собирался на охоту. Собаки выли, пристяжные нетерпеливо переминались с ноги на ногу и кокетничали с кучерами, лакеи начиняли тарантас кульками и всякой всячиной.

Возле тарантаса стояла линейка, в которую садились мать и сёстры, чтобы ехать к Иваницким на именины. Дома оставались только я, Зиночка да мой старший брат — студент, у которого болели зубы. Можете представить мою зависть и скуку!

— Так что же мы вдыхаем? — спросила Зиночка, глядя в окно.
— Кислород…
— Да, а горизонтом называется место, где, как нам кажется, земля сходится с небом…

Но вот тронулся тарантас, за ним линейка… Я видел, как Зиночка вытащила из кармана какую - то записочку, судорожно скомкала её и прижала к виску, потом вспыхнула и поглядела на часы.

— Так помните же, — сказала она, — близ Неаполя есть так называемая Собачья пещера… — она опять взглянула на часы и продолжала: — где, как нам кажется, небо сходится с землею…

Бедняжка в сильном волнении прошлась по комнате и ещё раз взглянула на часы. До конца нашего урока оставалось ещё более получаса.

— Теперь арифметика, — сказала она, тяжёло дыша и перелистывая дрожащей рукой задачник. — Вот решите задачу № 325, а я… сейчас приду…

Она вышла.

Я слышал, как она спорхнула вниз по лестнице, и затем видел в окно, как её голубое платье, промелькнув через двор, исчезло в садовой калитке.

Быстрота её движений, краска ланит и волнение заинтриговали меня. Куда она побежала и зачем?

Будучи умён не по летам, я скоро сообразил и понял всё: она побежала в сад затем, чтобы, пользуясь отсутствием моих строгих родителей, забраться в малинник или же нарвать себе черешень!

Когда так, и я же, чёрт возьми, пойду есть черешни!

Бросил я задачник и побежал в сад. Подбегаю к черешням, но её уже там нет.

Миновав малинник, крыжовник, шалаш сторожа, она через огород идет к пруду, бледная, вздрагивающая от малейшего шума. Я крадусь за ней и вижу, господа, следующее.

На берегу пруда, между толстыми стволами двух старых верб, стоит мой старший брат Саша; по его лицу незаметно, чтобы у него болели зубы. Он глядит навстречу Зиночке, и вся его фигура, как солнцем, озарена выражением счастья.

А Зиночка, точно её гонят в Собачью пещеру и заставляют дышать углекислотой, идёт к нему, едва двигая ногами, тяжело дыша и закинув назад голову…

По всему видно, что на рандеву она идёт первый раз в жизни. Но вот она подходит… Полминуты они молча глядят друг на друга и как будто не верят своим глазам. Засим какая - то сила толкает Зиночку в спину, она кладёт руки на плечи Саши и склоняет свою головку на его жилетку.

Саша смееётся, бормочет что - то несвязное и с неуклюжестью очень влюблённого человека кладёт обе свои ладони на Зиночкину физиомордию.

А погода, господа, чудесная… Бугор, за которым прячется солнце, две вербы, зелёные берега, небо — всё это вместе с Сашей и с Зиночкой отражается в пруде.

Тишина, можете себе представить. Над осокой золотятся миллионы мотыльков с длинными усиками, за садом гонят стадо.

Одним словом, хоть картину рисуй.

                                                                                                                                         из рассказа Антона Павловича Чехова - «Зиночка»

Мораль сей басни такова ...

Ельцин был человеком, который всегда был справедливым. Он был человеком, который всегда защищал закон.

                                                             -- В.В. Путин - 2007 год, выступление на встрече с представителями духовенства (Цитата)

Наша Russia: Филипп Валентинович и Анна Викторовна - Религиозная агитация

­Когда покоя меньше, чем тревог,
когда надежд на божью помощь нет,
приходит «ворошиловский стрелок», -
бесплатно отработает, без смет.

Ему ни холодно, ни горячо –
палач он мрачный или Робин гуд,
но знает – перед кем давать отчёт
до выстрела за несколько минут,

и знает перед кем стоять потом
с жестоким откровением своим.
Таких же, сумасшедших – через дом,
выходит – невиновен, не судим!

Был ангелом, да сам не помнит дня, -
а было ль хоть одно на нём крыло?
И вынужден Фемиду подменять
усталый «ворошиловский стрелок» …

                                                                        Ворошиловский стрелок
                                                                        Автор: Сергей Берсенев

Идите и Вы по греческому варианту

Сдвинуться горы Олимпа на Юг,
Тогда мы поймём кто враг, а кто друг.
Средь гор и морей возвыситься он
Кто будет виновен, узнаем потом.
В той стороне полубоги живут,
О силе не знают, спокойно снуют,
Хоть и малы они, но опять,
Придётся троих в поиск послать.
Борея северного ветра дочь
Узды в свои руки будет взять не прочь.
Вернуться они живыми иль нет,
Решать уж будет совсем не совет.
Плоды их старанья нам принесут,
Войну закончат и жизни спасут!

                                           из цикла «Стихи, по мотивам Греческой и Римской мифологии»
                                                                        Автор: Анастасия Попова

Вадик Кудрявцев, основатель и президент совета директоров «Арго - банка», был среди московских банкиров вороной ослепительно - белого цвета.

Во - первых, он пришёл на финансовые поля обновлённой России не из комсомола, как большинство нормальных людей, а из довольно далёкой области – театра, где успел поработать актёром.

Во - вторых, он был просто неприлично образован в культурном отношении. Его референт Таня любила говорить грамотным клиентам:

– Вы, может, знаете – был такой поэт Мандельштам. Так вот, он писал в одном стихотворении: «Бессонница, Гомер, тугие паруса – я список кораблей прочёл до середины…» Это, значит, из «Илиады», про древнегреческий флот в Средиземном море. Мандельштам только до середины дошёл, а Вадим Степанович этот список читал до самого конца. Вы можете себе представить?

Особенно сильно эти слова поразили одного готового на всё филолога, искавшего в «Арго - банке» кредитов (он хотел издать восьмитомник комиксов по мотивам античной классики, а затем через флорентийские циклы плавно перейти к русским сказкам).

Дослушав Танин рассказ, он немедленно прослезился и вспомнил, как Брюсов советовал молодому Мандельштаму бросить поэзию и заняться коммерцией, но тот сослался на недостаток способностей.

По мнению филолога, эти два сюжета, поставленные рядом, убедительно доказывали первенство банковского дела среди изящных искусств, филолог клялся написать об этом бесплатную статью, но кредита ему всё равно не дали. Даже самая изысканная лесть не могла заставить Вадика Кудрявцева начать бизнес с недотёпой – прежде всего он был прагматиком.

Прагматизм, соединенный со знанием системы Станиславского, и помог ему выстоять в инфернальном мире русского бизнеса.

С профессиональной точки зрения Кудрявцев был универсалом. Он владел английским языком, понятиями и пальцовкой – в этой области он импровизировал, но всегда безошибочно.

Он умел делать стеклянные глаза человека, опалённого знанием высших государственных тайн, и был неутомимым участником элитных бангкокских групповиков, где устанавливаются самые важные деловые контакты.

Он мог, приняв на грудь два литра «абсолюта», подолгу париться в бане со строгими седыми мужиками из алюминиево - космополитических или газово - славянофильских сфер, после чего безупречно вписывал свой розовый «линкольн» в повороты Рублёвского шоссе на ста километрах в час.

Вместе с тем, Кудрявцев был человеком с явными странностями. Он был неравнодушен ко всему античному – причём до такой степени, что многие подозревали его в лёгком помешательстве (видимо, поэтому приблудный филолог и решил обратиться к нему за кредитом).

Говорили, что надлом произошёл с ним ещё при работе в театре, во время проб на роль второго пассивного сфинкса в гениальном «Царе Эдипе» Романа Виктюка.

В это трудно поверить – как актёр Кудрявцев был малоизвестен и вряд ли мог заинтересовать мастера. Скорее всего, этот слух был пущен имиджмейкером, когда на Кудрявцева уже падали огни и искры совсем иной рампы.

Но всё же, видимо, в его прошлом действительно скрывалась какая - то тайна, какой - то вытесненный ужас, связанный с древним миром. Даже название его банка заставляло вспомнить о корабле, на котором предприниматель из Фессалии плавал не то по шерстяному, не то по сигаретному бизнесу.

Правда, была другая версия – по ней слово «арго» в названии банка употреблялось в значении «феня».

Причиной было то, что Кудрявцев, услышав в Америке про мультикультурализм, активно занялся поисками так называемой identity (Идентичность, прим. ОЛЛИ) и в результате лично обогатил русский язык термином «бандир», совместившим значения слов «банкир» и «бандит».

А мелкие сотрудники банка уверяли, что причина была ещё проще – своё дело Кудрявцев начинал на развалинах «Агробанка», и на новую вывеску не было средств. Поэтому он просто велел поменять местами две буквы, заодно прикрыв мрачно черневший в прежнем названии гроб.

На рабочем столе Кудрявцева всегда лежали роскошные издания Бродского и Калассо (1) со множеством закладок, а в углах кабинета стояли настоящие античные статуи, купленные в Питере за бешеные деньги – Амур и Галатея, семнадцать веков тянущиеся друг к другу, и император Филип Аравитянин с вырезанным на лбу гуннским ругательством.

Говорили, что мраморного Филипа за большие деньги пытались выкупить представители фонда Сороса, но Кудрявцев отказал.

Часто он превращал свою жизнь во фрагмент пьесы по какому - нибудь из античных сюжетов.

Когда его дочерний пенсионный фонд «Русская Аркадия» самоликвидировался, он не захлопнул стальные двери своего офиса перед толпой разъяренного старичья, как это привычно делали остальные.

Перечтя у Светония жизнеописание Калигулы, он вышел к толпе в короткой военной тунике, со скрещенными серебряными молниями в левой руке и венке из берёзовых листьев.

Сотрудники отдела фьючерсов несли перед ним знаки консульского достоинства (это, видимо, было цитатой из «Катилины» Блока), а в руках секретаря - референта Тани сверкал на зимнем солнце серебряный орел какого - то древнего легиона, только в рамке под ним вместо букв «S.P.Q.R» (2) была лицензия Центробанка.

Остолбеневшим пенсионерам было роздано по пять римских сестерциев с профилем Кудрявцева, специально отчеканенных на монетном дворе, после чего он на варварской латыни провозгласил с крыльца:

– Ступайте же, богатые, ступайте же, счастливые!

Телевидение широко освещало эту акцию, комментаторы отметили широту натуры Кудрявцева и некоторую эклектичность его представлений о древнем мире.

Подобные выходки Кудрявцев устраивал постоянно.

Когда сотрудников «Арго - банка» будили среди ночи мордовороты из службы безопасности и, не дав толком одеться, везли куда - то на «джипах», те не слишком пугались, догадываясь, что их просто соберут в каком - нибудь зале, где под пение флейт и сиринг (3) председатель совета директоров исполнит уже надоевшее им подобие вакхического чарльстона.

Пока странности Кудрявцева не выходили за более - менее нормальные рамки, он был баловнем телевидения и газет, и все его эскапады сочувственно освещались в колонках светской хроники.

Но вскоре от его поведения стала поёживаться даже либеральная Москва конца девяностых. Красно - жёлто - коричневая пресса открыто сравнивала его с Тиберием, к несчастью, Кудрявцев давал для этого всё больше и больше оснований.

Ходили невероятные истории о роскоши его многодневных оргий в пионерлагере «Артек» – если даже десятая часть всех слухов соответствует истине, и это слишком.

Напомним только, что главной причиной отказа Майкла Джексона от запланированного чеченского тура был не излишне бурный энтузиазм чеченского общества, а финансирование этого проекта «Арго - банком».

Психические отклонения у Кудрявцева начались из - за депрессии, вызванной неудачами в бизнесе. Он потерял много денег и стоял перед лицом ещё более серьёзных проблем.

Ходят разные версии того, почему это произошло.

По первой из них, причиной была заморозившая московский финансовый рынок цепь неудачных операций одного полевого командира под Джелалабадом.

По другой, менее правдоподобной, но, как часто бывает, более распространённой, у Кудрявцева возник конфликт с одним из членов правительства, и он попытался опубликовать на него компромат, купленный во время виртуального сэйла на сервере в Беркли.

На это согласился только журнал «Вопросы философии», обещавший напечатать материалы в первом же номере.

Кудрявцев лично приехал посмотреть гранки, но в журнале к тому времени успели произойти большие перемены. Встав при появлении Кудрявцева с медитационного коврика, новый редактор открыл сейф и вернул ему пакет с компроматом. Кудрявцев потребовал объяснений. С интересом разглядывая его расшитую павлинами тогу, редактор сказал:

– Вы, я вижу, человек продвинутый и должны понимать, что наша жизнь – не что иное, как ежедневный сбор компромата на человеческую природу, на весь этот чудовищный мир и даже на то, что выше, как намекал поэт Тютчев. Помните – «нет правды на земле…» В чём же смысл выделения членов правительства в какую - то особую группу? И потом, разве может что - нибудь скомпрометировать всех этих бедняг? Да ещё в их собственных глазах?

Скорее всего пакет с компроматом, так нигде и не вынырнувший, был легендой, но врагов у Кудрявцева было более чем достаточно, и он мог ожидать удара с любой стороны.

Пошатнувшиеся дела вынудили его резко пересмотреть свой создавшийся в обществе имидж – особенно в связи с тем, что группировка, под контролем которой он действовал, предъявила ему своего рода ультиматум о моральной чистоплотности.

«На нас из - за тебя, – сказали Кудрявцеву в Бангкоке, – по базовым понятиям наезжают». По совету партнёров Кудрявцев решил жениться, чтобы производить на клиентов более степенное впечатление.

Он не стал долго выбирать. Секретарша - референт Таня в ответ на его вопрос испуганно сказала «да» и выбежала из комнаты. Для оформления свадьбы был нанят тот самый филолог, который хотел кредита на комиксы.

– Короче, поздняя античность, – сказал Кудрявцев, объясняя примерное направление проекта. – Напиши концепцию. Тогда, может, и на книжки дам.

Филолог имел отдалённое представление о древних брачных обычаях. Но поскольку он действительно был готов на всё, он провёл вечер над пачкой пыльных хрестоматий и на следующий день изготовил концепт - релиз. Кудрявцев сразу же снял главный зал «Метрополя» и дал два дня на все приготовления.

Как водится, он дал не только время, но и деньги. Их было более чем достаточно, чтобы за этот короткий срок оформить зал. Кудрявцев выбрал в качестве основы врубелевские эскизы из римской жизни.

Но филологу, разработавшему проект, этого показалось мало. В нём, видимо, дремал методист – не в смысле религии, а в смысле оформления различных праздников. Он решил, что верней всего будет провести ритуал так, как описано в какой - нибудь поэме. Единственное описание он нашёл в «Илиаде» и, как мог, приспособил его к требованиям дня.

– Было принято собирать лучших из молодёжи и устраивать состязания перед лицом невесты, – сообщил он Кудрявцеву. – Мужа выбирала она сама. Этот обычай восходит к микено - минойским временам (4), а вообще здесь явный отпечаток родоплеменной формации.

На самом деле, конечно, жених был известен заранее, а на состязании главным образом жрали и пили. Потом это стало традицией у римлян. Вы ведь знаете, что Рим эпохи упадка был предельно эллинизирован.

                                                                                                    из сатирического рассказа  Виктора Пелевина - «Греческий вариант»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(1)  лежали роскошные издания Бродского и Калассо - Роберто Калассо (итал. Roberto Calasso) — итальянский писатель, издатель и переводчик. За книгу «Брак Кадма и Гармонии» (1988), изданную в 22 странах, получил Европейскую премию Шарля Вейона и французскую Премию за лучшую иностранную книгу года. Среди произведений Калассо — романы «Грязный безумец», «Руины Каша», «Бракосочетание Кадма и Гармонии», «Ка», «К», «Роза Тьеполо» и другие. Переводчик Ницше, Кафки, Карла Крауса.

(2) в рамке под ним вместо букв «S.P.Q.R» - SPQR (S. P. Q. R.) — аббревиатура латинской фразы, означающей «Сенат и народ Рима», которую изображали на штандартах римских легионов и которая использовалась как в республиканский, так и в имперский период.

(3) под пение флейт и сиринг - Сиринга — греческое наименование многоствольной флейты. Произошло от имени нимфы, в которую согласно древнегреческому мифу влюбился Пан.
(4) Этот обычай восходит к микено - минойским временам - Микенская и минойская цивилизации — это две археологические культуры бронзового века, которые процветали на Крите и материковой Греции в течение III и II тысячелетий до нашей эры. 
Микенская цивилизация развилась в Эгейском регионе, начиная с XVII – XVI века до нашей эры. Она получила своё название от знаменитого центра Микены. На протяжении XV – XIII веков до нашей эры микенцы достигли большого прогресса во многих сферах: в письменности, архитектуре, фресковой живописи, ремесленной деятельности, военном деле.
Минойская цивилизация зародилась на острове Крит в Эгейском море. Она существовала в период с III по I тыс. до н. э. и считается первой высокоразвитой культурой в районе Эгейского моря. Процветала торговля, и торговые маршруты простирались на большие расстояния.
Между этими цивилизациями есть определённое сходство, связанное с тем, что микенцы переняли многие архитектурные особенности у минойцев, но приспособили их к верованиям и требованиям своего общества.

Капельки висящие в воздухе  (©)

"Жизнь прожить - не поле перейти",-
часто говорят друг другу люди.
Это так, возможно, но пути
сами выбирать, конечно, будем.

И, когда оглянемся назад,
может оказаться, что дорога
нам покажется длинней в сто крат,
а прошли шаги лишь от порога.

Но бывает, мы уж далеко
и не видно очага родного.
Ощущенье, что прошло всего
лишь мгновенье, так легка дорога!

Поле жизни - та же пахота...
Кто - то поле лишь слегка взборонит,
кто - то пашет, чтоб наверняка,
кто - то, может, поле и не тронет.

                                                                       Поле жизни
                                                            Автор: Соколова Наталья

При составлении поста ни одна кура не пострадала.

– Папа, видел, какие странные дяди? – сказал мальчик, когда лавка осталась позади.

Отец сплюнул на дорогу.

– Пьянь, – сказал он. – Будешь себя так вести, тоже вроде них вырастешь.

Откуда - то в его руках появился кусок слежавшегося навоза.

Он кинул его сыну, и мальчик еле успел подставить руки.

Из отцовских слов было не очень ясно, как надо или не надо себя вести, чтобы вырасти таким, как эти дяди, но едва в ладони шлёпнулся тёплый навоз, всё стало понятно, и мальчик молча опустил папин подарок в сумку.

Из тумана выплыла длинная и узкая палатка, похожая на стоящий на боку спичечный коробок.

Внутри за разноцветными сигаретными пачками, парфюмерными флаконами и позорными кооперативными штанами скучала продавщица.

За её спиной дымилось замызганное стекло гриль - машины, в которой жарились белые равнодушные куры.

На стене палатки висел динамик, из которого рывками вылетала музыка, словно её сквозь чёрную пластмассовую сетку прокачивал невидимый велосипедный насос.

– Простите, а где тут пляж? – спросил отец у продавщицы.

Продавщица высунула руку из окошка и молча указала пальцем в туман.

– Гм… А сколько вон те стаканчики стоят? – спросил отец.

Продавщица тихо ответила.

– Ничего себе, – сказал отец. – Ну давайте.

Он протянул стаканчики сыну, тот положил их в сумку, и они двинулись дальше.

Палатка исчезла, а впереди появился небольшой мост.

За ним туман оказался ещё гуще – ясно был виден только бетон под ногами, и ещё по сторонам просвечивали размытые зелёные полосы, похожие не то на огромные стебли травы, не то на деревья.

Вместо неба над головой был низкий белый свод тумана, а слева иногда появлялись пустые бетонные ёмкости для земли с ребристыми стенками – они расширялись кверху и из - за этого напоминали перевёрнутые пивные пробки.

– Папа, – спросил мальчик, – а из чего состоит туман?

Отец задумался.

– Туман, – сказал он, протягивая сыну несколько маленьких кусочков навоза, – это мельчайшие капельки воды, висящие в воздухе.
– А почему они не падают на землю?

Отец поразмышлял и протянул мальчику ещё кусок.

– Потому что они очень маленькие, – сказал он.

Мальчик опять не успел заметить, откуда папа взял навоз, и поглядел по сторонам, словно пытаясь разглядеть эти маленькие капельки.

– Мы не заблудимся? – озабоченно спросил он. – Ведь вроде уже должен быть пляж.

Отец не ответил. Он молча шёл сквозь туман, и ничего не оставалось делать, кроме как следовать за ним.

Мальчику померещилось, что они с отцом ползут у подножия главной ёлки мира сквозь огромные клочья ваты, изображающей снег, ползут неясно куда, и отец лишь делает вид, что знает дорогу.

– Папа, и куда это мы только идём, идём…
– Чего?
– Так…

Мальчик поднял глаза и увидел сбоку неясное мерцание. В белой мгле нельзя было разобрать, где находится его источник и что это светится – то ли часть тумана совсем рядом сияет голубым огнём, то ли издалека пытается пробиться луч включённого неизвестно кем прожектора.

– Папа, гляди!

Отец поднял глаза и остановился.

– Что это такое?
– Не знаю, – сказал отец, трогаясь дальше. – Наверно, фонарь какой - нибудь забыли погасить.

Мальчик пошёл следом, косясь на уплывающий назад свет.

Несколько минут они шли молча; мальчик иногда оглядывался, но света больше не было видно. Зато в голову опять стали приходить странные, ни на что не похожие мысли, какие в нормальном месте никогда не возникли бы.

– Слышишь, пап, – сказал мальчик, – мне сейчас вдруг показалось, что мы с тобой давно заблудились. Что мы только думаем, что идём на пляж, а никакого пляжа на самом деле нет. И даже страшно стало…

Отец рассмеялся и потрепал мальчика по голове. Потом в его руках откуда - то появился такой здоровый кусок навоза, что его хватило бы на голову крупной навозной бабы.

– Знаешь, как в народе говорят, – сказал он, передавая кусок сыну, – жизнь прожить – не поле перейти.

Мальчик уклончиво кивнул, с трудом втиснул папин подарок в свою сумку и перехватил её поудобнее, потому что тонкий полиэтилен ручек уже начал растягиваться.

    из романа Виктора Пелевина - «Жизнь насекомых» - аллегория на человеческую жизнь, достигнутая путём её сопоставления с жизнью насекомых