Технические процессы театра «Вторые подмостки»

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



Почти смешная история (©)

Сообщений 31 страница 47 из 47

31

Карусель Фортуны. Пьеса с двумя действиями

Вступление: - Гамлет. Ария Оперативного гостя, под пристальным взглядом Рыцаря, мечущегося в поисках оруженосца.

Мой лысый друг
Всегда будь лысым!
Ты волосеть не торопись.
Ведь по большому счёту лысым
Быть однозначно зашибись!
Не надо стричься постоянно,
Шампуни тратить каждый раз.
Протёр макушку чистой тряпкой -
Воды не надо целый таз!
Ты постарел - а нет седины
На классной лысой голове.
И рисовать с тебя картины
На много проще и быстрей.
Не надо шапочку в бассейне,
Не надо шлем на мотоке.
Нарисовал на чайник каску -
Гоняй по трассе налегке!
Ты как дельфин весь обтекаем,
И вши не лезут на тебя
А если кто то скажет - лысый!
Так это фишечка твоя!
Ведь Брюс Уиллис, Джонсон, Дизель -
Все повторяют за тобой!
Так что не просто Лёха лысый,
Ты мегалысево - крутой!

                                                            Мой Лысый Друг!
                                                Автор: Алексей Красильников

Городок - Гамлет по спонсорски

- Здравствуйте, Сергей Сергеевич!
- А, культура! Опять за баблом пришёл? А как же телега про то, что художник должен быть всегда голодным?!

- Голодный до идей, имеется в виду, Сергей Сергеевич. Чтобы на лаврах не почивал.
- Ну - ну. Про что в этот раз канитель?

- Гамлет.
- Омлет? Про яйца что ли?! Чего это тебя на клубничку потянуло? Ты часом не из меньшинства?!

- Да нет, Гамлет. Принц Датский. Шекспир.
- Принц? Не слыхал. Сколько от груди жмёт, за что сидел?

- Он не сидел, по крайней мере, автор об этом не упоминает. Гамлет - метущаяся натура…
- Не пойдёт. Давай от нашей темы не отклоняться, а то братва не поймёт. Лучше как в тот раз, про барыгу, отжавшего лес.

- Вы имеете в виду «Вишнёвый сад»?
- Да, какая разница! Или про баклана.

- Вы имеете в виду «Чайку»?
- Культура, не дави интеллектом, а то я тебе сейчас и поимею и введу. Короче, про мечущуюся натуру не надо.

- Сергей Сергеевич, так там всё по понятиям. У терпилы пахана затёрли до мокрого места. Закирял тот с горя. И тут, ему под «белочкой», является призрак отца. Говорит, братело  ухо мне ядом сбрызнул, а сам на бабе моей завис и «гуцулит» её почем зря. Да ещё и на общак сел. Иди, сынок, спроси за беспредел. Какого маракуя моё солнце раньше времени за гору село? Делать нечего. Начал Гамлет беса гнать, чтоб после дела всё на «затмение» списать. А дядя тему вкурил, то вертлявых ему пошлёт - обстановочку разнюхать, то билет ему на круиз «в один конец» оплатит, типа прокатись - проветрись.
- Культура, хорош макроме плести. Гони к финишу.

- Понял дядя, что без козырей играет, решил сынка нареченного на слабо развести. Типа,  тут штырь один зуб давал, что «нашампурит» тебя на рапиру и не вспотеет, за то, что ты его сеструху с родителем  от кручины до кончины довёл. Но я на тебя косарь поставил, так что не осрамись. А сам, морда ушлая, клинок соперника ядом промокнул и бокал ядом заправил, если Гамлет в перерыве решит гланды охладить.
- Культура, ты чё, повинную пишешь? На хрена мне подробности!

- Сошлись пацанчики, рубятся не по - детски, искра вперемешку со слезой летит. Штырь Гамлета «заряженой» пикой пописал, но и сам на неё же нарвался в замесе. Короче, оба в карантине. Тут мамаша подорвалась, хвать кубок и до дна его, типа, за победу! Гамлет говорит, спасибо, мол, мамаша на добром слове. Только что же это вы так, без закуски глушите, побледнели, вон, даже.  Опаньки, а она уже дышит через раз. Водяра - то, говорит, палёная. И штырь тоже коченеть начал. На дядю тычет, мол,  втравил в блудняк, сабельку «горчицей» смазал - кранты нам обоим. И мамаша ваша, тоже его рук дело. Словил Гамлет «лютого». Прижмурил дядю прямо при свидетелях и сам затих. В общем, все умерли.
- Ништяк мочилово. Прям как у Тарантино! Молодца, вот ведь можешь же всё по - человечески объяснить! А то на вашем птичьем языке ничего не понятно. Ладно, будут тебе бабки, ты хипиш как надо обрисовал. Оставь маляву, прикину орган к носу. Давай, на связи, покедос.

- Ну, что Петрович, – обращается к помощнику, - матереет режиссёр? Чешет как по писанному. Даже сюжет адаптировал для «умственно отсталых». Не перегрел я его? А то чего доброго в порыве энтузиазма «осовременит» классику. Он вроде креативный.
- Да нет, Сергеич, гусей гонит. Ты дай ему денег, но не балуй. Он вроде мужик правильный. Хотя тот ещё, помазок! А чего ты их феней дрессируешь?
- Иначе они мне мозг выносят. А тут коротко и ясно. Да и аппетиты у них - желудки больше чем мозги. Главное дальше буфета на премьере не ходить, а то и вправду могут перестараться.

                                                                                                                                                Режиссёр просит деньги у блатного спонсора
                                                                                                                                                          Автор: Дмитрий Белов - Леонтьев

Почти смешная история (©)

0

32

За яблоком.. # (2025)

Из космоса змей. Искуситель, похоже,
Под яблоней яблок надкушенных тьма.
Змеиная сущность пространство тревожит.
Не ясно лишь, кто от кого без ума.

В волнении светятся травы ночные,
Горит в вышине голубая звезда,
Сатурн и Юпитер, от чувства ручные,
Летят, как до моря летят поезда.

                                                                        За яблоком (Отрывок)
                                                               Поэт: Марина Борина - Малхасян

Ой, чуй, чуй - чуй - чуй,
На дороге не ночуй -
Едут дроги во всю прыть, могут ноги отдавить.
А на дрогах сидит дед -
двести восемьдесят лет,
и везёт на ручках
маленького внучка.
Внуку этому идёт
только сто тридцатый год,
и у подбородка -
борода коротка.
В эту бороду его
не упрячешь ничего, --
кроме полки с книжками,
мышеловки с мышками,
столика со стуликами
и буфета с бубликами, --
больше ничего! ..

А у деда борода -
как отсюда вон туда...
И оттуда через сюда,
и обратно вот сюда!
Если эту бороду
расстелить по городу,
то проехало б по ней:
сразу тысяча коней,
два будённовских полка,
двадцать два броневика,
тридцать семь автомоторов,
триста семьдесят сапёров,
да стрелков четыре роты,
да дивизия пехоты,
да танкистов целый полк.
Вот какой бы вышел толк!
если эту бороду,
да расстелить по городу.
Ух!

                                                        Про бороду
                                           Поэт: Иван Приблудный

Почти смешная история (©)

0

33

Дизайн и калиостротизация вашего меж чердачного пространства (стендовый образец)

          «Материализация чувственных идей, — проговорил Калиостро, зевая и прикрыв рот рукой, сверкающей перстнями, — одна из труднейших и опаснейших задач нашей науки».

                                                                                                                                   -- Алексей Толстой «Граф Калиостро» (Цитата)

Обитель с высокими потолками уютного чердака
Место, где мечты стали необработанными кирпичами;
Этот стиль жизни не выносит лжи и  бардака,
Предпочитая настенную  ключницу с одними ключами.

Хорошее освещение скрывает  внутреннюю печаль;
Винтажная  мебель, что скрывать, с дорогой барахолки,
На встроенном холодильнике  с заповедью  скрижаль:
Хранить  виски с выдержкой на отдельной полке.

Ламинат тридцать третий надёжно защищает тыл
Редкое совпадение цены, качества и верности,
Под него куплено недавно панно из цветных кобыл,
Придающие деталям немного эфемерности.

Скит, конечно, посещает не требовательная муза,
На пару часов занимает пространство дивана,
Ест суши, пьёт коньяк с колой ; дело вкуса!
Обычно оставляет недопитым полстакана.

Яркий контраст серости; оранжевая подушка,
Купленная по свободке в Икеа, как раз в тему;
Каждая декор - мелочь – не просто безделушка,
Всё детали, составляющие одиночества эмблему.

Панорамный вид с окна  на соседнюю стену,
Вносит в богемность нотку  дешёвого района;
Выбор прост: совсем близко к метрополитену,
Согласитесь, это смягчает название промзона.

Лофт  не для каждого, не всякий выбирает чердак,
Напрочь отрешив себя от уютного общего храма,
Холод удобного стиля приемлет  только смельчак,
Поселивший свою душу в границы  модерн - ашрама.

                                                                                                            Loft души
                                                                                              Автор: Лия Островская

"Твоя тень на кирпичной стене..." - стихи о любви и вечности в авторском исполнении.

На следующее утро Олег почувствовал сильное желание уехать с Палолема.

Выбравшись на солнце из своей хижины, он открыл карту Гоа, и, после короткой гадательной процедуры, тень мизинца уткнулась в окрестности пляжа Вагатор на севере. Добираться туда надо было несколько часов, и он стал собирать вещи сразу после завтрака.

К вечеру Олег уже нашёл себе пристанище на новом месте и отправился ужинать в "Curlies", бар на берегу, похожий планировкой на кинозал, где вместо фильма шёл закат над морем.

Космополитическая молодёжь сидела за повёрнутыми к морю столиками и пила свежевыжатые соки.

Вдоль кромки моря прохаживались два бугристых анаболических силовика — из тех, что начинаются со ста килограммов и кончаются к сорока пяти годам.

Гоа… Морщась от слишком громкой музыки, Олег принюхивался к долетающему то с одной, то с другой стороны запаху марихуаны и думал.

"С чего я взял, что это действительно были указания тени? Может, я просто занимаюсь самовнушением? Есть такие пятна Роршаха — просто кляксы на бумаге. Каждый, кто на них смотрит, понимает их в соответствии со своими психическими проблемами.

Один видит кошек, другой кровавых мальчиков, третий Пушкина, четвёртый папу римского…

Может, я просто превратил свою тень в такое пятно Роршаха? Но почему в том месте, куда она указала, действительно оказался этот аюрведический бордель? И почему он работал с самого утра? Такого здесь просто не бывает…"

Вскоре ужин был съеден. Солнцу на небе осталось совсем немного жизни, и Олег подумал, что это последняя на сегодня возможность спросить указаний у тени.

Тень была справа за спиной. Олег повернулся.

Тень указывала на сидящего за соседним столом чернобородого человека в кожаных сандалиях, шортах, расстёгнутой шёлковой рубахе и тёмных очках.

Человек походил на афганского наркопартизана. Ещё это вполне мог быть парижский банковский клерк на отдыхе. Или бхакт — искатель истины, надеющийся найти её в пыли у ног учителя.

Верным, скорее всего, было последнее предположение — Олег заметил среди густых чёрных волос на груди неизвестного нечто вроде медальона - иконки с изображением седобородого старца, портреты которого он уже видел в интернет - кафе на Палолеме.

Указание тени наконец стало ясным.

Олег улыбнулся, взял стакан с недопитым банановым ласси и решительно пересел за стол к незнакомцу.

— Извините, — сказал он по - английски, — но я подумал, что заслоняю вам закат.

Он вдруг понял, что действует в полном соответствии с технологией пикапа, овладение которой, как учили уехавшие москвичи, есть первая ступень к вершинам лайфспринга ++. Сосед по столу вполне мог решить, что перед ним педик, подыскивающий себе дружка. Эта мысль была неприятна.

— Простите мою навязчивость, — быстро продолжал Олег, — но я хотел задать вам один вопрос.
— Да?
— Кто этот человек?

Олег указал на медальон у собеседника на груди. Тот улыбнулся.

— А почему вы спрашиваете?
— Дело в том, — сказал Олег, — что я уже видел похожий портрет, и у меня возникло сильное желание узнать, кто это. Мне говорили, что это Сай - баба в прошлой или позапрошлой жизни. Это правда?

Собеседник сделал серьёзное лицо.

— Если у вас возникло такое желание, — ответил он, — это означает, что вы уже в контакте с Бхагаваном. Милость его беспредельна.

Он перевернул свой медальон, и Олег увидел знакомое изображение Сай - бабы — в оранжевой поддёвке, с головой пожилого Джимми Хендрикса (*).

— Вы сказали правильно. Эта инкарнация Бхагавана зовётся Сатья Сай - баба. А эта, — бхакт вернул медальон в первоначальное положение, и Олег опять увидел седобородого старца с боксёрским носом, — Ширди Сай - баба. На самом деле это одна и та же вечная надмирная сущность, просто люди в силу омрачённого восприятия видят её в качестве физического тела, порой такого, порой другого. Вы скоро узнаете всё сами, главное уже произошло…

И бхакт улыбнулся древней индийской улыбкой, заставив Олега вспомнить про юношу - экскурсовода.

— Ширди Сай - баба? — спросил Олег. — А когда он жил?
— Достиг махасамадхи (**) в тысяча девятьсот восемнадцатом году. Ширди - баба считается святым и у мусульман, и у индуистов. В своей мечети он поддерживал священный огонь, не давая ему угаснуть. Это было его служением, его практикой. Вы, может быть, видели на ютубе, как Сатья Сай - баба материализует пепел? Сначала покрутит в воздухе рукой, а потом сыплет прямо из пальцев. Это пепел от того самого огня, который он поддерживал в предыдущем воплощении. Какая удивительная красота в этой непрерывности! Пальцы Бхагавана могут коснуться огня, угасшего для остальных людей век назад. Вот что означает стоять вне пространства и времени… Можете себе представить?
— А зачем он это делал? Я имею в виду, поддерживал огонь?
— Зачем? Вот зачем сейчас заходит солнце? Зачем оно взойдёт завтра снова? Такой вопрос может иметь сто ответов, в зависимости от того, кто спрашивает и кто отвечает…

Олег понял, что бхакт просто не знает. Но сам он уже знал.

    из сборника рассказов Виктора Пелевина - «Ананасная вода для прекрасной дамы» . Рассказ «Созерцатель тени». (Отрывок)
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) с головой пожилого Джимми Хендрикса - Джими Хендрикс (настоящее имя — Джеймс Маршалл Хендрикс) — американский гитарист - виртуоз, певец и композитор. Родился 27 ноября 1942 года в Сиэтле (штат Вашингтон, США). Умер 18 сентября 1970 года в Лондоне (Англия, Великобритания). Хендрикс широко признан как один из наиболее смелых и изобретательных виртуозов в истории рок - музыки. Он открыл бесконечный источник возможностей нового звучания и расширил диапазон и словарь электрогитары. В 2009 году журнал «Time» назвал Хендрикса величайшим гитаристом всех времён.

(**)  Достиг махасамадхи в тысяча девятьсот восемнадцатом году - Махасамадхи — состояние, в котором йогин останавливает жизнедеятельность организма и сознательно покидает материальное тело. Термин переводится как «великое погружение». Этой способностью обладают души, освобождённые при жизни и достигшие Просветления (Самадхи). Под освобождением подразумевается реализация всех стадий йогической практики и выход из круговорота Сансары. В традициях йоги мастер входит в махасамадхи в процессе медитации. Он разотождествляет себя с телом и преодолевает двойственность этой реальности. Его карма обнуляется, и он больше не возвращается в материальный мир.  Махасамадхи рассматривается как конечная цель любого духовного искателя.

Мыслею по древу

0

34

В поисках  Жар - птицы под  деревом переобувания

Всё не эдак, да не так….
И не «провернуться»!...
Из копеечки в пятак –
«Не переобуться»!...
Ворон рад бы быть Орлом!
А Орёл – Синицей!...
Пишутся мечты пером  -
Из хвоста Жар - птицы!...
И какой же толк в мечтах?!
Да, ведь – никакого!...
Но сидим и ждём в кустах –
Мы Жар - птицу, снова…
Чтоб у ней, за просто так,
Перьями «разжиться...,
Да, и как Иван - дурак,
Выгодно жениться!...
Ох, уж эта молодёжь!
Ей бы «провернуться»,
И поняв, что Сказка – ложь,
В Жизнь «переобуться»!...

                                                  Переобуться...
                                  Автор: Самонин Ташкентский

Время бежало за стрелками часов.

Ночь погасила небо.

Опавшая жёлто - оранжевая листва чернела клочьями на тротуаре.

Уличные фонари выделяли каждого проходящего, создавая глубокие угрюмые тени и лишая человека глаз и шеи.

В квартире на втором этаже, за шторой кремового цвета воздух был насыщен человеческим разговором.
Она целый день собиралась с мыслями: кипела внутри, говорила с собой и молчала с окружающим миром.

Звук его голоса доносил забавные истории и казусы прошедшего дня, а она рассекала воздух бесконечными перемещениями: то поставит сахарницу на стол, то поменяет местами банки на стеллаже.

И всё режет воздух локтями и коленями.
Он за ней наблюдает, немного исподтишка.

Видит, что её что - то беспокоит, но уже знает, что пока она сама рыб изо рта не выпустит, бесполезно спрашивать.

Молчание повисло, а он пальцем водит по разрезу на пластиковой скатерти.

- Надо новую скатерть купить, эта уже совсем износилась.

Она резко разворачивается.
Взгляд ранит всё живое.
Ладони упираются в кромку алюминиевой раковины.
Грудная клетка вздымается от тяжести дыхания.

Наводнение словами, на едином выдохе, снося потоком все внутренние органы и кости:

- Нам сказали, что грядёт сокращение. Половину коллектива должны уволить. - мягкость её интонации приобрела скалистую рельефность под воздействием эмоций: - Ты спросил у своего начальника, когда вам выплатят, задерживают уже на 3 недели.
- Обещали через неделю рассчитаться — сказал он спокойным, ровным голосом, пытаясь сдержать наплыв сказанного и всё ещё водя рукой по скатерти.

Стол - прямоугольник и 2 метра расстояния отделяли их друг от друга.

- Нам нужно серьёзно поговорить, нужно что - то решать, квартплату в следующем квартале обещали поднять, а продукты тоже не дешевеют — хлеб на полтора рубля подорожал - выпалила она, нагромоздив фразы одна на другую.
- У нас последний раз задерживают, Михаил Семёнович сказал, что фирма начинает постепенно из кризиса выбираться - стараясь не поддаваться на её эмоции, ответил он, теребя рукой край газеты.

Это не его поле боя, он и сам знает, что она права, но сдаваться нельзя, один всегда должен быть за штурвалом особенно в условиях урагана.

- Да знаю, знаю я, что Михаил Семёнович говорит: уже 3 месяца повторяет, что фирма из кризиса выбирается - резанула она, подняв интонацию на пол - октавы. Это на его слова мы Ване оплатим репетитора по - английскому? или продлёнку в детском саду? нет скажи...

Она опять ударила воздух разворотом, но даже через её спину чувствовался огонь внутри, питающийся эмоциями и страхами.

Пауза. Время отсчитало 7 секунд.

Опять разворот, глаза громыхают, но кажется, что гроза уже прошла:

- Ты же знаешь, я не хочу брать новый кредит. Мы и со старым - то не рассчитались.

Вода из крана и мыльная пена горкой накрывала грязные тарелки.

Синее пламя переливалось под блестящим алюминиевым чайником, согревая его внутри и снаружи.
Постепенно выбивающийся пар создавал замысловатые узоры на рельефном кафеле стены.

- Всё наладится, вот увидишь, подождём следующего месяца, если опять задержат, я буду что - то ещё искать.

Её голос опять вспыхнул беспокойством:

- У нас ещё и задолженность по квартире за 2 месяца. И тебе к зубному надо идти — обезболивающее же глотаешь как сумасшедший.

Он говорил в унисон прохладному воздуху, доносящемуся с улицы:

- Всё сделаем.... в следующем месяце...
- Ты думаешь всё так измениться, завтра, послезавтра, как по мановению?!? Я так устала от всего этого!!! Неужели ты думаешь, что деньги на деревьях растут!!!

Движение в коридоре, лёгкий хлопок двери.

Она ладонью стирает размывы на щеке.

Маленькие шаги приблизились, внеся новый голос в разговор:

- Папа, а что с мамой?

Его руки оторвали маленькие ноги от пола, и подняв в воздух сомкнули в охапку:

- Всё хорошо, мама просто устала немного, поспит и всё пройдёт, и тебе спать пора.

Двухголовое существо направилось в сторону детской.

Часы тикали, отбивая полночь.

Время текло в такт каплям, падающим на платье из глаз, стоящих у раковины.

Лежа в кровати детский голос шепчет:

- А почему мама плачит?
- Устала, день тяжёлый
- Пап, а откуда деньги берутся?  - вопрос резонирующий мягкую ночь и размеренный лунный свет, проникающий в комнату через окно. Молчание перед ответом растекается в пространстве:
- Взрослые делают разную работу и за эту работу получают деньги.
- А дети?
- А дети получают деньги от родителей.
- А зачем деньги нужны?
- За деньги мы кушаем, и живём здесь тоже за деньги. И даже вот это твоё одеяло стоит денег.
- Всё - всё - всё в мире стоит денег?
- Нет - обнимает его — вот это даром, трогает кончик его носа — и это за деньги не купишь.

Ваня смеётся.

- И смех твой тоже.
- А супермен, Ваня — показывает на игрушку, лежащую рядом с ним — его купишь?
- Вначале, да, он покупной, но то, что ты им так дорожишь — это ты уже не купишь.
- Мне кажется, я понял.
- Ну и хорошо, давай, ложись спать, уже очень поздно.

Два дня летели минута за минутой, час за часом.

И спустя эти 2 дня, та же, что плакала на кухне, идёт забрать Ваню из садика.

Он выбегает навстречу с жёлтым пластиковым ведёрком в руках, в ведёрке зеленится какое - то сорное растение.

- Мама, держи, это тебе.
- Спасибо Ваня, а что это?
- Это дерево, на котором растут деньги.

Лёгкая улыбка течет по её лицу, неся с собой недоумение.

Ну ты же сама говорила, когда ты ещё потом плакала, - тараторит Ваня, надевая правый рукав оранжевой куртки - я слышал... ты говорила про дерево, на котором растут деньги.  Молнией тянется вверх.  Я на следующий день у ребят в садике спросил, и Женя сказал, что тоже слышал про такое дерево, мы с ним вместе пошли и нашли его. Его руки завязывают непослушные нитки его ботинок. Теперь у тебя всегда будут деньги и ты никогда не будешь плакать.

Пластиковое ведёрко плавно опускается на линолеум.

Её руки ложатся на Ванину спину, обтекая объятием.

- Обещаю, что больше не буду плакать -
- Ты рада? Ты рада?
- Спасибо, очень. Идём домой?

И время опять пошло с нормальной привычной скоростью, создавая другие ситуации в их жизни и в жизни всех остальных.

                                                                                                                                                               откуда берутся деньги (отрывок)
                                                                                                                                                                       Автор: Волна Ии Ягода

Почти смешная история (©)

0

35

Удерживающие небо гейш

Удерживающие небо гейш - Культурная отсылка к строчкам из музыкальной композиции А. М. Городницкого - «Атланты держат небо».

Как бедный шут о злом своём уродстве,
Я повествую о своём сиротстве:
За князем — род, за серафимом — сонм,
За каждым — тысячи таких, как он,—
Чтоб, пошатнувшись,— на живую стену
Упал — и знал, что тысячи на смену!

Солдат — полком, бес — легионом горд,
За вором — сброд, а за шутом — всё горб.
Так, наконец, усталая держаться
Сознаньем: долг и назначеньем: драться,—
Под свист глупца и мещанина смех,—
Одна за всех — из всех — противу всех,
Стою и шлю, закаменев от взлёту,
Сей громкий зов в небесные пустоты.

И сей пожар в груди — тому залог,
Что некий Карл тебя услышит, Рог!

                                                                      Роландов рог
                                                             Поэт: Марина Цветаева

Итак, я сплю, и вижу сон.

Интересно, приснится мне когда - нибудь что - нибудь новенькое? Все мои сны повторяются снова и снова – детали меняются, но сюжетов всего несколько…

То я приезжаю на поезде, на какой - то вокзал и знаю, что мне нужно пересесть здесь на другой поезд, но не могу найти этот поезд, да и багаж теряю…

То я еду на лифте, но лифт всё время останавливается не на том этаже, который мне нужен. Тогда я выхожу из него и иду по лестнице – иногда вверх, иногда вниз, но через какое - то время понимаю, что не помню на какой этаж мне надо попасть. Я начинаю звонить кому - то, кто должен подсказать, куда я иду, но мне не удаётся набрать номер, хотя я пытаюсь дозвониться снова и снова.

Ещё часто снятся собаки, которые пытаются ворваться в мою комнату – я закрываю дверь перед их мордами, но замки оказываются сломанными, а дверь почти снятой с петель.

Но на этот раз мне снится сон с машинами…

Я стою на проспекте Мира рядом с Садовым кольцом (почему - то всегда на проспекте Мира и рядом с Садовым), а в Москве белая ночь (почему - то всегда белая ночь) и пытаюсь поймать машину, чтобы вернуться домой. Но, машин или нет, или они проезжают мимо, или вдруг вокруг оказывается множество других, голосующих людей, перед которыми останавливаются машины, а передо мной нет… Иногда мне удаётся поймать какую - нибудь развалюху, но она либо ломается по пути, либо завозит меня куда - то не туда, либо водитель оказывается слишком неприятным типом и я не могу с ним ехать.

Однако на этот раз мне снится, что передо мной останавливается красивый автомобиль, и я сама сажусь за руль.

Еду по незнакомым улицам, но на душе у меня спокойно, потому что я кажется, точно знаю, куда нужно ехать. Я останавливаю машину возле панельной многоэтажки, захожу в  незнакомый подъезд, поднимаюсь по лестнице, звоню в дверь, дверь открывается – я знаю, что пришла домой.

Потом мне снится, что я сплю, а рядом, обняв меня, лежит мужчина – он не спит и он одет, у него чёрные волосы и красивое лицо, он целует меня и уходит…

Я слышу, как стучат в дверь и противный старческий голос произносит:

- Джулия - сан, пора вставать!

Я просыпаюсь раздражённая и с удивлением замечаю, что всё ещё чувствую поцелуй, оставленный на моём виске, мужчиной из сновидения…

                                                                                                                                                       Записки русской гейши (Отрывок)
                                                                                                                                                              Автор: Юлия Широкова

Ты вечной пленницей была (©)

0

36

Затейник

Половину Бог отмерил… Половину, но не мне…
Кто сказал, что жизнь унывна? Был серьёзен не вполне.
И зачем заря садится утром, а потом в вечерний час?

Раз, рассвет бы заискрился тут навеки, навсегда.
Два, солнце встало бы в зените, и сияло на ветрах.
Три, тепло бы нас накрыло тихим шёпотом на сказ!


Но, к закату и к вечере всё стремится улизнуть.
К тёмным сумеречным бремем и холодному окну.
И неважно, что тюльпаны заалели на кону…

Всё кончается, как  прежде: страх придёт, и нет весны.
Быстрым темпом скроет лето нежность трелей…
Снег падёт на склон зимы.

Половину Бог отмерил: жить от лета до зимы…

                                                                                                        От лета до зимы
                                                                                                         Автор: Истелла

Массовики - затейники.(Отрывок из фильма: Парень из Голливуда, или Необыкновенные приключения Вени Везунчика).

Для воплощения мечты в моём родном городе имелся Институт культуры, котёл, в котором бурлили все освежёванные музы.

Среди музыкальных факультетов, муштрующих левшей декоративно - прикладного творчества, хранителей академических и народных хоров, опекунов оркестров домбр и балалаек, поводырей хореографических коллективов, там имелся и театральный факультет, состоящий из отделений актёрского искусства, режиссуры драмы и режиссуры театрализованных представлений и праздников.

Повзрослевший, я трезвее относился к своим способностям. Вместе с юностью канула и самоуверенность. За неделю до экзаменов я узнал, что на «драму» конкурс довольно высок, восемь человек на место, что было странным для нашего захолустья.

На актёрское отделение конкурс был чуть пониже, но я вдруг застыдился своего возраста – в двадцать два я казался себе переростком Ломоносовым, пахнущим поморской рыбой, среди толпы юных семнадцатилетних абитуриентов.

Оставалась режиссура театрализованных представлений и праздников с терпимым конкурсом три человека на место.

Там ещё требовалась бумажка, указывающая на опыт работы с коллективом. Такую мне за пять минут нашлёпала секретарша Галоганова, а проректор приложил к справке положительную характеристику.

Я посоветовался с семьёй, родители и Вовка в один голос сказали: «Не рискуй, главное – зацепиться. Потом, если захочешь, переведёшься».

В который раз я пошёл на поводу у трусости. Документы были сданы на «представления и праздники».

И всё же тем летом я был несказанно счастлив. Как обольстительны были девушки, поступавшие на актёрский факультет!

Они встали на долгие каблуки, чуть прикрылись легчайшим, трепещущим на сквозняках прозрачным шифоном, обнажив юные прелести ради знойного июля и мужских взоров из приёмной комиссии.

Услышав, что я поступил на режиссуру (какую, я благоразумно не уточнял), красавицы просили не забыть о них. Смеясь, говорили: «Лишь свистни, молодой режиссёр, и мы прилетим в тот же миг. Посмотришь, как нежно мы отблагодарим тебя за роль, о, режиссёр», – обещали они, сияющие, ласковые…

И тогда, от летнего восторга, от этой готовности как можно скорее свистнуть юным актрисам, я заявился домой и сообщил постылой своей Марине, что развожусь.

Жена отозвалась милицейским воем, который, по счастью, пронёсся так же быстро, как жёлтая машина с мигалкой. Буквально на следующей неделе я снова был холост и полон надежд.

Родители погоревали и успокоились, а добрая Вовка сказала, что Марина ей никогда не нравилась.

Мне горько вспоминать о следующих пяти годах.

«Режиссура народных зрелищ» оказалась примерно тем же металловедением, только в области искусства. Учились там люди взрослые и некрасивые: мешкообразные девицы, напористые тридцатилетние мужички из глухой провинции, директора местечковых клубов, просто нуждающиеся в пресловутой дипломной «корочке».

Актёрское мастерство ограничилось развитием дикции, и первые полгода «на мели мы лениво налима ловили».

Преподаватель сценического мастерства учил отвешивать звонкие пощёчины и кланяться.

Уроки акробатики сделали бы честь любому дому отдыха – кувырок назад, кувырок вперёд, полу шпагат, руки врозь.

На режиссуре мы разыгрывали сценки с «оправданным молчанием».

Конфликты между водолазами, шпионами в засаде, поссорившимися супругами, то есть логично молчащими героями, неизбежно оказывались надуманными глухонемыми корчами.

По второму разу я взялся за социологию, философию, психологию и навеки иностранный английский. Из нового добавились невнятная педагогика, культурология и литературоведение.

После первой сессии в деканате я узнал: перевестись на драму не получится, только «на платной основе». Это известие так пришибло меня, что следующие три года я безропотно позволял лепить из себя затейника - массовика с жестянкой на голове и носом - морковкой.

Мне бы честно, громогласно покаяться перед мечтой и бежать из гнилого логова, а я вдруг начал чудовищно лгать окружающим и себе, будто очень доволен учёбой.

Я практиковал самообман. Вовка и Славик домучили свой институт, маленький Ваня посещал детский сад. Вскоре Славик удачно пристроился в фирме, занимающейся продажей офисной мебели, а Вовка снова забеременела и осчастливила всех нас вторым младенцем – Ильёй, так что и ей со Славиком, и родителям прибавилось радостных хлопот…

К четвёртому курсу пелена спала с глаз. Был намечен запоздалый план спасения – перевестись с дневного факультета на заочный и немедля устроиться в студенческий клуб.

Стремглав побежал я в мою осмеянную альма - матер просить места – и опоздал. Никто уже не помнил создателя фильма «Наш любимый Политех». Ректор ушёл на пенсию, за растрату погнали Диму Галоганова, и должность начальника клуба давно занял достойный человек.

Охваченный паникой двадцатишестилетний перестарок, я перевёлся на заочный и в поисках работы обил пороги всех городских ДК.

Меня с презрением оттолкнули и «строители», и «железнодорожники». Приют дал местный телеканал, где из невнятного текста - сырца я тачал сценарии. Потом втиснулся в какое - то малолитражное радио и редактировал там позорную юмористическую передачу.

В двадцать семь лет я получил мой второй диплом. В сентябре поучаствовал в зрелищно - массовой халтуре, называемой «День города».

Худрук оказался ушлым и вороватым. Мы предоставили горисполкому внушительную смету на всякие народные костюмы, караваи, рушники и гонорары участвующим коллективам, сами обошлись малым и остаток поделили между нашей творческой группой.

Телеканал и радио платили унизительные копейки. Денег не хватало. В конце декабря меня позвали дедморозить, и я, потеряв стыд, нацепил ватную бороду ...

                                                       из романа  Михаила Елизарова, написанный в жанре магического реализма - «Библиотекарь»

Почти смешная история (©)

0

37

На фоне фибрилляции предсердий

Согласно одному из исследований, фрагментация речи при чтении вслух может быть маркером лёгких когнитивных нарушений и болезни Альцгеймера лёгкой или умеренной степени тяжести. 
                                                                                                                                                                              -- KrasotaiMedicina.ru

Открыт блокнот, готовый впитывать слова
Из всех возможных наилучшее местечко,
Чтоб свору  мыслей полонить и приковать,
О чём-то память оставляя, как насечки.

Практиковаться ли, других критиковать –
Сжигать мгновенья в раскалённой жаркой печке.
В пылу закатаны эмоций рукава,
На срезе сердца нарисованы колечки.

Полдня пройдёт, глядишь, уже затосковал.
Речь расплескалась в ручейки, протоки, речки...
Открыт блокнот, готовый впитывать слова.
Он в этом мире наилучшее местечко!

                                                                         Открыт блокнот, готовый впитывать слова
                                                                                         Автор: Баракин Денис

Лет в девятнадцать ныне точно в девяносто один: 
Пускай ещё нет на лице мне предстоящих морщин, 
Но я не телом, а душой уже как пару лет стар - 
В золу и пепел превратился юниорский пожар. 

Весь интерес ушёл под землю, где я буду лежать, 
А пыл и страсть под гнётом дней переварила кровать. 
Я начинаю забывать что сделать нужно и как, 
Ложусь – на улице солнце, просыпаюсь – там мрак. 

То бесконечно уныл, то вдруг весёлый на миг. 
Мне не решить задачу эту и при помощи книг. 
Без душа могут часы, дни и недели пройти, 
После него, бывает, вещи самому не найти.

И в концентрации моменты в голове сплошной сор: 
В зазоре меж двух нейронов постоянный зазор. 
Я изолирован? От общества можно истлеть. 
Я изолирован от общества. Можно истлеть?

                                                                                    Альцгеймер (Старение)
                                                                                      Автор:  lightsaveus

Медицинское

0

38

Да, есть ещё порох в пороховницах  (©)

Улыбка пробежала по его лицу. Старый охотник вспомнил о давно минувших днях чудесной молодости.

                                                                                                           -- Вальдемар Крюгер - «За Рифейскими горами» (Цитата)

Я  охотник  за  рифмой,
Полевой  ритмолов.
Звуки  звонкие  стихли –
Тишина,  бурелом.

В  этой  чаще  таращит
Зверь  глаза  на  меня,
Муравьи  хвою  тащат
В  полусумраке  дня.

Пробираюсь  сторожко
Через  «изгородь»  в  центр,
Словно  гибкая   кошка,
На  кошачий  концерт.

Вдруг  полянка  открылась –
Молодой  березняк.
Ёжик  -  дан  мне,  как  милость,
Как  везения  знак.

Обменялись поклоном
И  признательным  взглядом,
По  таёжным  законам
Я  прошёл,  но  не  рядом.

Я  охотник  за  ритмом,
Лесовик  рифмолов.
Звуки  в  сети  завиты –
Благодать,  бурелом.

                                                 Я охотник
                                           Сергей Баженов 2

Я вспоминаю ( Кавер-группа "Экспромт" )

Я решила встретить свой тридцатник, несясь по дороге на мотоцикле.

Я обожаю всяческий символизм. То есть когда жизнь рифмует. Мне даже кажется, что эти рифмы можно подделывать – это и есть магия, симпатическая и очень мне симпатичная. Мы как бы разъясняем толстозадой неповоротливой судьбе, какой хотим её видеть, и иногда она понимает намёк.

Но не всегда, к чему я скоро вернусь.

Технически мой проект был осуществим просто. Моя мама запомнила время моего рождения как «где - то между пятью и шестью вечера» – и мне достаточно было провести в седле примерно час.

Мотоцикл «Tiger», шлем и кожанку я одолжила у знакомой рокерши, которую все звали Рысью (у неё, кажется, даже паспорт был на это имя). Рысь сначала ни в какую не хотела, но когда я честно объяснила ей, в чём дело, прониклась и сжалилась. Она такие вещи понимает.

Рысь старше всего на десять лет, но ведёт себя со мной как мама, хотя сама полагает, что это модус старшей сестры.

– Ой, моя девочка, – сказала она, сложив руки на груди, – а это ведь серьёзная веха. Тридцатник в патриархальной педофильской деспотии третьего мира – повод задуматься над ходом времени. И над необратимой судьбой женского организма…

Я показала ей «ОК», сделанный из пальцев. Как сознательная и передовая женщина, я демонстрирую кольцо из большого и указательного вместо патриархального среднего, известного как «фингер». Понимают не все. Рысь, конечно, поняла – но таким её не смутишь.

– Знаешь, что дальше? – заботливо продолжала она. – Ты будешь постепенно выпадать из педофильского поля охоты. Потом станешь замечать биологические изменения. Кожа, обмен веществ, вот это всё. Рухнет самооценка. Легко можешь стать психиатрической пациенткой. В общем, если вовремя не встретишь себя, будет плохо…
– Встретишь себя – это как?
– Я, например, себя встретила на трассе, – сказала Рысь и почесала рыжий ёжик. – С тех пор не расстаюсь. Но советы в этой области неуместны.
– Почему? – спросила я, хотя уже догадывалась, что она скажет.
– Потому, – ответила Рысь. – Люди требуют тащить их из дерьма на буксире, чтобы было кого обвинить в неудаче. Я это на себе проходила…

Она протянула мне ключи.

– Разобьёшься – не приходи.

Это не входило в мои планы. Я неплохо ездила когда - то на мотобайках – и была уверена, что со времени моего первого азиатского трипа законы физики не успели сильно измениться.

Рысь доверила мне мотоцикл всего на пару часов, поэтому я спешила. План был такой – выехать на Каширку и разогнаться на трассе к Домодедово. Промчать, так сказать, по символической взлётной.

Но там была пробка – столкнулось сразу несколько машин, дорога встала, и заветные минуты прошли бы в ожидании полиции. Поэтому в последний момент я повернула на кольцо, где тоже была пробка, хоть и не такая безнадёжная.

Я довольно прилично углубилась в неё, лавируя между машинами под унылый патриархальный мат, пока не поняла, что встречать юбилей на кольцевой – это довольно сомнительное символическое решение. Даже, наверно, ещё более сомнительное, чем просто ждать ментов. Но было уже поздно.

Возвращала мотоцикл я в унылом настроении.

Ты символов хочешь, сказала товарищ жизнь, их есть у меня… И самое обидное, что символизм был довольно точным. Так всё и обстояло.

Я тоже встретила себя на трассе, только не в том оптимистическом смысле, о котором говорила Рысь. Отличный повод задуматься, что же со мной происходит – и почему вместо прямой как стрела взлётной полосы в свои тридцать лет Саша Орлова едет в пробке по кольцу, лавируя между не особо симпатичными мужскими харями.

Так вот пытаешься что - то разъяснить жизни, а она разъясняет тебе. Жизнь ведь тоже любит намёки и рифмы.

Тридцатник для девушки – это всё - таки круто. Скажем так, ты не то чтобы прямо полностью «выпадаешь из педофильского поля охоты» (здесь Рысь, конечно, говорила о своём, наболевшем), но некоторые серьёзные симптомы ощущаются.

Думаю, их чувствует любая. Особенно, как было верно подмечено, в патриархальной стране третьего мира, где девочек с детства учат осознавать свою товарную ценность (потому что другой у них просто нет) и бессознательно конкурировать с подругами за воображаемого самца даже на женской зоне.

                                                                                                   из романа Виктора Пелевина  - «Непобедимое солнце. Книга 1»

Почти смешная история (©)

0

39

О гимнастах в своих упражнениях (©)

Как гимнаст своё упражнение,
Повторяю свой будущий день,
Все слова свои, все движения,
Прогоняю боязнь и лень.

И готовые к бою мускулы
Каждой связки или узла
Наполняются смутной музыкой
Поединка добра и зла.

Даже голос не громче шёпота
В этот утренний важный миг,
Вывод жизни, крупица опыта.
Что почерпнута не из книг.

                                                    Как гимнаст своё упражнение...
                                                           Поэт: Варлам Шаламов

И. Парфёнов - Белочка

17 сентября

Наше знакомство состоялось, но состоялось при самых исключительно - комических условиях.

Что скрываться пред собой — я втайне очень желал этого знакомства, но если б я мог предчувствовать, что оно произойдёт так, как оно сегодня произошло, я бы от него отказался.

Местом действия опять - таки был сад.

Я уже писал, что там есть озеро с круглым островком посредине, заросшим густым кустарником. На ближнем к дому берегу построена небольшая каменная пристань, а около неё привязана на цепи длинная плоскодонная лодка.

В этой - то лодке и сидела Катерина Андреевна, когда я проходил мимо.

Держась обеими руками за борта и перегибаясь телом то на одну, то на другую сторону, она старалась раскачать и сдвинуть с места тяжёлую лодку, глубоко всосавшуюся в илистое дно.

На ней был матросский костюм с широким вырезом на груди, позволявшим видеть белую тонкую шею и худенькие ключицы, резко выступавшие от мускульного напряжения, и тоненькую золотую цепочку, прятавшуюся под платьем…

Но я взглянул только мимоходом и, сделав полупоклон, с прежним скромным достоинством отвернулся. В это время женский голос, свежий и весёлый, вдруг крикнул:

— Пожалуйста, будьте так добры!

Я сначала подумал, что это восклицание относится к кому - нибудь другому, идущему сзади меня, и даже невольно обернулся назад… Но она смотрела именно на меня, улыбалась и энергично кивала мне головой.

— Да, да, да… вы, вы. Будьте так добры, помогите мне чуть - чуть сдвинуть эту противную лодку. У меня одной не хватает сил.

Я отвешиваю самый галантный поклон, нагнув вперёд туловище и слегка приподняв назад левую ногу, стремительно сбегаю к воде и делаю вторичный, такой же светский поклон. Воображаю, хорош я был! Барышня стоит в лодке, продолжает смеяться и говорит:

— Столкните её немножко… Потом уж я сама справлюсь.

Я берусь обеими руками за нос лодки, широко расставляю для устойчивости ноги и предупреждаю с изысканной вежливостью:

— Потрудитесь присесть, mademoiselle… Толчок может выйти очень сильным. Она садится и глядит на меня в упор смеющимися глазами и говорит:
— Право, мне так совестно, что я злоупотребляю вашей добротой…
— О, это такие пустяки, mademoiselle!.. Её внимание придаёт моим движениям уверенную грацию. Я — хороший гимнаст и от природы обладаю достаточной физической силой. Но лодка не двигается, несмотря на все мои старания…
— Лучше не трудитесь, — слышу я нежный голосок. — Это, должно быть, слишком тяжело… и может повредить вам… Право, мне так…

Неоконченная фраза виснет в пространстве… Сомнение в моих силах удесятеряет их… Мощное усилие — толчок — бух!.. Лодка летит, как стрела, и я, по всем законам равновесия, шлёпаюсь ничком в тину.

Когда я встаю, то чувствую, что у меня и лицо, и руки, и белоснежный китель, только что надетый в это утро, — всё покрыто сплошным слоем коричневой, вязкой и вонючей грязи.

В то же время я вижу, что лодка быстро скользит по самой середине озера и что со дна её поднимается упавшая во время толчка со скамейки девица…

Первый предмет, кидающийся ей в глаза, я.

Неистовый хохот оглашает весь сад и сто раз повторяется в чаще деревьев…

Я вынимаю платок и сконфуженно вожу им сначала по кителю, потом по лицу… Но вовремя соображаю, что от этого только сильней размазывается грязь и моя фигура приобретает ещё более жалкий вид.

Тогда я делаю геройскую попытку: самому расхохотаться над комичностью своего положения… и потому испускаю какое - то идиотское ржанье. Катерина Андреевна пуще прежнего заливается смехом и едва может выговорить:

— Уходите… уходите скорей… вы… схватите простуду…

Я кидаюсь сломя голову прочь от этого проклятого места, но всю дорогу, до самого дома, в моих ушах звенит беспощадный несмолкаемый хохот…

Капитан, увидев меня, только руками развёл.

— Хоро - ош! Нечего сказать!.. Где это вас угораздило?

Я ему ничего не ответил, захлопнул дверь своей комнаты и с озлоблением поворотил два раза ключ…

Увы! Теперь всё и навеки потеряно…

P. S. Хороша она или дурна собой?.. Я так был погружён в своё геройство (казнись, казнись, несчастный!), что даже не успел путём вглядеться в неё… А впрочем, не всё ли равно?

Завтра во что бы то ни стало еду в полк, хотя бы для этого пришлось притвориться больным… Здесь я своего позора не переживу.

                                                                                                                из повести Александра Куприна - «Прапорщик армейский»

Почти смешная история (©)

0

40

Распорядители судеб

Другой флаг, да с серпом, да с молотом,
Да чтоб задрожали чинуши и демоны,
Они - старьё, а мы с тобой - молоды,
Зачем нам страна, где нас с тобой - нету?
Нас - нету, но мы не отступим!
Единой стеной мы - люди! Мы - братья!
И кто вам сказал, что мы - не будем?
Мы будем давить, поДАВИТЕСЬ, НАТЕ!!!

                                                                                  Лимоновцы (Отрывок)
                                                                            Автор: Василий Городничий

Случай в ресторане | 6 кадров

- Снимите с него наручники, - распорядился симпатичный капитан, сидящий за столом, заваленным папками скучного коричневого цвета. Слесарь Силантьев присел на жёсткий стул с высокой прямой спинкой, растирая зудящие от браслетов запястья.
- Так. – капитан раздавил в пепельнице сигарету, и взял чистый лист бумаги. – Давайте заново. Фамилия, имя отчество.
- Силантьев. Пафнутий Фомич. Шестьдесят девять полных. На пенсии.
- Как оказались на территории предприятия «Орион», Пафнутий Фомич?
- Дело у меня там было, мил человек. – Подследственный потёр шею и поёрзал на стуле, пристраивая свой стариковский зад.
- Гражданин капитан.
- Чего, простите? – сощурился в его сторону пенсионер.
- Гражданин капитан меня зовут. – Полицейский с сочувствием смотрел на старика. – Какое дело в три часа ночи?
- А сейчас сколько времени? – живо спросил тот. – У меня часы забрали.
- Тринадцать тридцать. – Капитан бросил взгляд на левое запястье. – Торопитесь?
- Пока нет, гражданин капитан. – Пенсионер вздохнул. – Не знаю, с чего и начать. С извинений начну.  Простите старика. Я на вас зла не держу. Судьба так распорядилась. Типа – карма.

Капитан отложил ручку, откинулся в кресле и пожал плечами.

- Да, я бы извинил, Пафнутий Фомич. Я человек не кровожадный. У меня папаша примерно ваших лет. Но – Закон! Для всех одинаков.  Вас поймали ночью на территории промышленного предприятия. Застали за порчей конвейера с электронным программным управлением. Директор предприятия мне тут устраивал танцы в кабинете. Кричал, что вы чуть не сорвали план поставок дорогостоящего оборудования на триста тысяч долларов по Москве. Можете объяснить, за каким лешим вам, пожилому человеку, понадобилось лезть ночью на завод? Резать колючую проволоку на заборе? Замки ломать?

Пафнутий Фомич поднял глаза к потолку, собрав на лбу десяток мелких морщин.

- Нельзя было иначе, – он вздохнул. – Не получалось иначе. Я уж всю голову сломал. Но – никак!
- Что – никак? – дознаватель достал сигарету из пачки и щёлкнул зажигалкой.
- Никак иначе.
- А поподробней? Зачем вы ломали линию по производству кофейных автоматов? Чем они вам не угодили? Хорошая вещь. Нужная. Востребованная. Вон – нам вчера новый такой автомат установили. Мы кофе пьём. Вы – новый луддит? (*) – он глубоко затянулся сигаретой.
- Чего? – пенсионер настороженно посмотрел на собеседника. – Не. Я слесарь. Шестого разряда. Но и в электрике маленько кумекаю. Не знаю я, чего говорить. Придумывать не обучен, а правду сказать – не поверите.
- А вы не волнуйтесь, я доверчивый…

Старик привычным жестом погладил рукой лысый череп, собираясь с мыслями, но тут дверь кабинета распахнулась, и через порог, держась за дверную ручку,  наполовину просунулся красномордый прапорщик весьма свирепого вида в чёрной кожанке с портупеей на плече.

- Здорово, Петрович! – проскрипел он простуженным голосом. -  Ты сегодня в оцеплении на Тверской. К шестнадцати ноль - ноль. Не забыл?
- Макс, я человека опрашиваю, - капитан поморщился. – Успею.
- Эту мумию? – Плечистый прапор бросил брезгливый взгляд на Пафнутия Фомича. – Пусть в обезьяннике переждёт. Не развалится.
- Макс! – капитан повысил голос. – К шестнадцати подойду. Кстати, почему меня поставили, не знаешь?

Прапорщик дёрнул широким плечом.

- Хрен знает. Начальство политес соблюдает. Мартышки сегодня вроде бы будут в сопровождении иностранных журналистов. Политические лозунги, свобода слова…  Ты у нас самый толерантный. А меня эти хорьки боятся.  Ладно, бывай!

Капитан несколько мгновений смотрел на захлопнувшуюся дверь, потом раздавил окурок в пепельнице, провёл по лицу руками и взял авторучку.

- Так. На чём мы?..
- Видение мне было, - сказал внезапно решившийся Пафнутий Фомич. – Не впервой. Раньше тоже бывало, но по мелочи. Там, кошка цветок уронит с подоконника. Звонок в дверь. Знакомых на улице встречу. Предвидение. И всегда сбывалось. А тут – накатило, что самолёт разобьётся. Даже два. На взлёте – один другого заденет. Четыреста трупов. И Артёмка мой. Внук, то есть. В Анталию летит. Сегодня. Из Домодедово в семнадцать тридцать. Который час?

Капитан в лёгком замешательстве посмотрел на часы:

- Тринадцать сорок пять. – Он помотал головой. – Простите, это вы о чём?
- Об деле. – Слесарь был серьёзен и трезв. – Вы ж велели правду говорить.  А как я беду отведу? Я в аэропорт звонил. И в МЧС звонил. Везде дурака включают. Звоните, говорят, папаша, не до, а после катастрофы. Я Артёмке говорил – не лети, говорю, Артёмка этим рейсом. Он пацан сметливый, говорит, хорошо, дед. Я не полечу. А другие люди? Четыреста душ! Каково!

Дознаватель тоскливо посмотрел в окно. На улице светило солнце. На подоконнике рядышком сидели два голубя, мирно воркуя о своём.

- Послушайте, Пафнутий Фомич, – скучно сказал он. – Давайте не будем отнимать время друг у друга…  Повторяю вопрос: зачем вы залезли на завод? Похитить что - то хотели?
- Ничего я похищать не собирался. Отродясь чужого не брал.
- Тогда зачем?
- Кой - чего сделать надо было.
- Что сделать? – капитан был само терпение.
- Замкнуть пару цепей…

Пенсионер завозился на стуле.

- Который час?
- Без пяти два. – Капитан, наморщив лоб, смотрел на старика. – Ну?..
- Ну… - тот опять погладил лысину, - Понимаете, ежели предвидение есть, то есть и предвидение того, чего ты изменить хочешь…  Ну, ежели, к примеру, ребёнок должон под машину попасть. Ты это видишь, и хватаешь его за шкирку. То предвидение – меняется. Как вам объяснить… Мильён вариантов. И все предвидятся сразу! Что будет, ежели ты сделаешь это. И что будет, ежели ты сделаешь – то!
- Что ж это за предвидение, когда миллион вариантов? – капитан пожал плечами. – Я вам без всякого предвидения скажу, что вас ждёт в ближайшие сутки.
- Нет! – старый слесарь погрозил пальцем. – Вы скажете – примерно! Может быть. А может – и не быть. А я скажу точно! Вот в чём… эта… бифуркация!
- Ладно! – дознаватель припечатал ладонью лист бумаги. – Не хотите говорить, дело ваше. А у меня работы полно. Придётся посидеть вам у нас на деревянной лавке…
- Погодите, погодите! – пенсионер прижал руки к груди – Мил человек! Гражданин капитан! Сейчас. Ещё чуток. Простите старика, мысли - то вразбежку… Что нужно, чтоб самолёты не столкнулись? Да, самая малость. Минутка, другая, они и разминутся… Стало быть,  надо, чтобы один маленько припозднился. Я уж предвидения свои и так и сяк перебирал – только один вариант есть. Командир корабля опоздать должон. Для этого ему важная причина потребна должна быть.  А причина такая – ребёнок евойный в больничку попал. С сотрясением мозга. Он у него оболтус,  среди нацболов болтается. За Лимонова агитирует. Слыхали, небось?
- Слыхали. – Ещё одна сигарета перекочевала из пачки в рот представителя закона. – И что же, вы решили сами пареньку сотрясение мозга устроить? В превентивных целях?
- Нет. В целях самых благородных. Только не я. Это вы будете его по башке лупцевать...

Рука капитана с зажигалкой остановилась  на полпути.

- Я?! – моргнул он.
- Который час? – в голосе Пафнутия Фомича послышались молящие нотки.

Капитан машинально взглянул на запястье:

- Четверть третьего…

Старик закашлялся.

– Будьте добры! Мил человек, гражданин капитан! Водички дайте. Только не из графина. Тёпленькой. У вас автомат рядом с кабинетом…

Дознаватель прикурил сигарету, покачивая головой, вышел из - за стола.

- Сегодня ж марш несогласных, - торопливо сказал Пафнутий Фомич. – Ети… Лимоновцы пойдут. По Тверской. Аккурат в шашнадцать пополудни. Вы их как раз принимать будете. В первых рядах оболтус  энтот. Сын лётчика. Он дубинкой промеж ушей и получит. «Скорая» его в больницу увезёт. Отцу позвонят. Он кинется к сыну, да на вылет и опоздает. Туда - сюда, самолёты разминутся…
- М - да… - капитан распахнул дверь, и, держа своего гостя в поле зрения, вышел в коридор. Кофейный автомат, поблескивая красно - чёрной пластмассой, стоял рядом с дверью, чуть слышно гудя. – Давненько я такой ахинеи не слышал.

Он взял сбоку картонный стаканчик и вставил его в гнездо.

- Вы знаете, Пафнутий Фомич, в ваших построениях есть одно слабое место. Я никогда не бью людей дубинками по голове…

Какое - то смутное подозрение появилось у капитана, но оформиться в стройную версию ему было не суждено.

Поискав глазами надпись «кипяток», капитан нажал кнопку, и в тот же миг с сильным треском откуда - то из нутра мирного агрегата сверкнула голубая молния. Капитан мешком свалился на пол.

Свет померк у него в глазах, и последнее, что он увидел перед тем, как провалиться в небытие, был красный штемпель на боку автомата по производству кофе:  «производитель – завод бытовых машин «Орион»

В коридоре погас свет, захлопали двери.

- Эй! – крикнул что есть мочи Пафнутий Фомич, - человека током убило!

Из соседних кабинетов выскочили люди, и помещение наполнилось гулом и суетой.

- Сидоренко! – раздался чей - то звонкий голос, - в скорую звони!

Капитана подтащили к дивану, расстегнули рубашку.

- Дышит! – облегчённо сказал кто - то. На предплечье пострадавшего, вплоть до локтевого сгиба красовалась ветвистая подпись электрического удара.

Пафнутия Фомича отвели в пустовавший обезъянник, где он, присев на заплёванную скамью, начал прислушиваться к своим ощущениям.

- Гурьянов! Максим! Где ты есть? – прозвучало от входа. – Макс, Синицын электротравму получил. В оцепление к шестнадцати ты пойдёшь. Только, я тебя прошу – без этих штук! Без мордобоя.
- Обижаешь, Стас!

Мимо клетки с пенсионером Силантьевым упругим шагом прошёл прапорщик Гурьянов, помахивая резиновой дубинкой.

- Ну, мартышки, молитесь у меня! – донёсся его задорный голос.
- Кажись, пронесло… - облегчённо вздохнул Пафнутий Фомич...

                                                                                                                                                                             Распорядитель судьбы
                                                                                                                                                                 Автор: Владимир Филатов - Клейман
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Вы – новый луддит? - Луддиты (англ. luddites) — участники стихийных протестов первой четверти XIX века против внедрения машин в ходе промышленной революции в Англии. С точки зрения луддитов, машины вытесняли из производства людей, что приводило к технологической безработице. Часто протест выражался в погромах и разрушении машин и оборудования. Название движения связано с мифическим лидером Недом Луддом (Ned Ludd), чьё имя стало символом сопротивления.

Почти смешная история (©)

0

41

«Деловой Охотник» - смотрите ! все 28 сезонов ! только на нашей Платформе ))

При составлении поста ни один партнёр: Алины; Анюты; Варвары; Галины - не пострадал.

У кого жена Алина –
Жизнь не кажется малиной.

У кого жена Анюта –
Нет спасения: «Я – тута!».

У кого жена Варвара –
В доме будет вечно свара.

У кого жена Галина –
Жизнь окажется не длинной.

У кого жена Диана –
На охоте постоянно.

                                        Скажи, кто твоя жена (отрывок)
                                                 Автор: Евгений Балан

Когда прибыл мой груз, я был вне себя от радости и считал свою будущность отныне обеспеченной.

Мой добрый опекун капитан, кроме всего прочего, привёз мне работника, которого нанял с обязательством прослужить мне шесть лет.

Для этой цели он истратил собственные пять фунтов стерлингов, полученные в подарок от моей приятельницы, вдовы английского капитана. Он наотрез отказался от всякого возмещения, и я уговорил его только принять небольшой тюк табаку, как плод моего собственного хозяйства.

И это было не всё. Так как весь груз моих товаров состоял из английских мануфактурных изделий — полотен, байки, сукон, вообще таких вещей, которые особенно ценились и требовались в этой стране, то я имел возможность распродать его с большой прибылью; словом, когда всё было распродано, мой капитал учетверился.

Благодаря этому, я далеко опередил моего бедного соседа по разработке плантации, ибо первым моим делом после распродажи товаров было купить невольника - негра и нанять ещё одного работника - европейца кроме того, которого привёз мне капитан из Лиссабона.

Но дурное употребление материальных благ часто является вернейшим путем к величайшим невзгодам. Так было и со мной.

В следующем году я продолжал возделывать свою плантацию с большим успехом и собрал пятьдесят тюков табаку сверх того количества, которое я уступил соседям в обмен на предметы первой необходимости. Все эти пятьдесят тюков, весом по сотне с лишком фунтов каждый, лежали у меня просушенные, совсем готовые к приходу судов из Лиссабона.

Итак, дело моё разрасталось; но по мере того, как я богател, голова моя наполнялась планами и проектами, совершенно несбыточными при тех средствах, какими я располагал: короче, это были того рода проекты, которые нередко разоряют самых лучших дельцов.

… Останься я на том поприще, которое я сам же избрал, я, вероятно, дождался бы тех радостей жизни, о которых так убедительно говорил мне отец, как о неизменных спутниках тихого, уединённого существования и среднего общественного положения.

Но мне была уготовлена иная участь: мне по прежнему суждено было самому быть виновником всех моих несчастий.

И точно для того, чтобы усугубить мою вину и подбавить горечи в размышления над моей участью, размышления, на которые в моём печальном будущем мне было отпущено слишком много досуга, все мои неудачи вызывались исключительно моей страстью к скитаниям, которой я предавался с безрассудным упорством, тогда как передо мной открывалась светлая перспектива полезной и счастливой жизни, стоило мне только продолжать начатое, воспользоваться теми житейскими благами, которые так щедро расточало мне Провидение, и исполнять свой долг.

Как уже было со мною однажды, когда я убежал из родительского дома, так и теперь я не мог удовлетвориться настоящим.

Я отказался от надежды достигнуть благосостояния, быть может, богатства, работая на своей плантации, — всё оттого, что меня обуревало желание обогатиться скорее, чем допускали обстоятельства. Таким образом, я вверг себя в глубочайшую пучину бедствий, в какую, вероятно, не попадал ещё ни один человек и из которой едва ли можно выйти живым и здоровым.

Перехожу теперь к подробностям этой части моих похождений.

Прожив в Бразилии почти четыре года и значительно увеличивши своё благосостояние, я, само собою разумеется, не только изучил местный язык, но и завязал большие знакомства с моими соседями - плантаторами, а равно и с купцами из Сан - Сальвадора, ближайшего к нам портового города.

Встречаясь с ними, я часто рассказывал им о двух моих поездках к берегам Гвинеи, о том, как ведётся торговля с тамошними неграми и как легко там за безделицу — за какие - нибудь бусы, ножи, ножницы, топоры, стекляшки и тому подобные мелочи — приобрести не только золотого песку и слоновую кость, но даже в большом количестве негров - невольников для работы в Бразилии.

Мои рассказы они слушали очень внимательно, в особенности, когда речь заходила о покупке негров. В то время, надо заметить, торговля невольниками была весьма ограничена, и для неё требовалось так называемое assiento, т.е. разрешение от испанского или португальского короля; поэтому негры - невольники были редки и чрезвычайно дороги.

Как - то раз нас собралась большая компания: я и несколько человек моих знакомых плантаторов и купцов, и мы оживлённо беседовали на эту тему.

На следующее утро трое из моих собеседников явились ко мне и объявили, что, пораздумав хорошенько над тем, что я им рассказал накануне, они пришли ко мне с секретным предложением.

Затем, взяв с меня слово, что всё, что я от них услышу, останется между нами, они сказали мне, что у всех у них есть, как и у меня, плантации, и что ни в чём они так не нуждаются, как в рабочих руках. Поэтому они хотят снарядить корабль в Гвинею за неграми.

Но так как торговля невольниками обставлена затруднениями и им невозможно будет открыто продавать негров по возвращении в Бразилию, то они думают ограничиться одним рейсом, привезти негров тайно, а затем поделить их между собой для своих плантаций.

Вопрос был в том, соглашусь ли я поступить к ним на судно в качестве судового приказчика, т.е. взять на себя закупку негров в Гвинее. Они предложили мне одинаковое с другими количество негров, при чём мне не нужно было вкладывать в это предприятие ни гроша.

Нельзя отрицать заманчивости этого предложения, если бы оно было сделано человеку, не имеющему собственной плантации, за которой нужен был присмотр, в которую вложен значительный капитал и которая со временем обещала приносить большой доход.

Но для меня, владельца такой плантации, которому следовало только ещё года три - четыре продолжать начатое, вытребовав из Англии остальную часть своих денег — вместе с этим маленьким добавочным капиталом моё состояние достигло бы трёх, четырёх тысяч фунтов стерлингов и продолжало бы возрастать — для меня помышлять о подобном путешествия было величайшим безрассудством.

Но мне на роду было написано стать виновником собственной гибели. Как прежде я был не в силах побороть своих бродяжнических наклонностей, и добрые советы отца пропали втуне, так и теперь я не мог устоять против сделанного мне предложения.

Словом, я отвечал плантаторам, что с радостью поеду в Гвинею, если в моё отсутствие они возьмут на себя присмотр за моим имуществом и распорядятся им по моим указаниям в случае, если я не вернусь.

Они торжественно обещали мне это, скрепив наш договор письменным обязательством; я же, с своей стороны, сделал формальное завещание на случай моей смерти: свою плантацию и движимое имущество я отказывал португальскому капитану, который спас мне жизнь, но с оговоркой, чтобы он взял себе только половину моей движимости, а остальное отослал в Англию.

Словом, я принял все меры для сохранения моей движимости и поддержания порядка на моей плантации.

                                      из романа Даниэля Дефо -  «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йо́рка, прожившего 28 лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устьев реки Орино́ко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб; с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим»

Почти смешная история (©)

0

42

Воображаю воображать воображаемое

Пересекаясь, два воображения
Порою порождают пустоту,
Освобождая место для творения,
Где каждый ищет сам свою мечту.

                                                         Пересекаясь, два воображения
                                                                       Автор: Кэндо

Свояченица с жилетом

.. была у Николая ещё одна черта характера, которая сильно не нравилась его супруге: он был, как ей казалось, излишне строгим по отношению к самому себе, не давал волю своим чувствам, в том числе в постели.

Даже в интимных отношениях с ней он был по - военному сдержанным и не романтичным. Алёне сильно не хватало ласки, нежности, каких - то более свободных и раскрепощённых отношений – долгих поцелуев, каких - то игр, прелюдий, какой - то, может быть, небольшой выдумки, хотя бы элементарного массажа.

Этого всего не было ни в постели, ни в повседневной жизни.

Николай был очень сдержанным и собранным, всегда стеснялся каких - то вольностей, стыдился даже символически поцеловать жену в щёчку на людях. И вся интимная жизнь проходила у них как - то «строго по - военному»: минимум ласк, минимум прелюдий, очень быстрое начало непосредственно полового акта.

И хоть Николай бы крепким мужиком, мог сделать «это» несколько раз за ночь, и каждый акт продолжался долго, всё равно Алёна не была никогда полностью удовлетворена. Примитивность и однообразие всей сексуальной жизни со временем стали сильно ее тяготить.

Ей хотелось как - то сказать мужу об этом, но она не знала – как сказать, чтобы он понял. Он просто не поймёт.

Он слишком не типичный мужик для своего времени – он никогда не был в каких - то компаниях весёлой развязной молодёжи, где все эти пикантные вещи очень активно и во всех подробностях обсуждаются, он вряд ли когда увлекался порнофильмами, если вообще видел хоть один такой фильм за всю жизнь.

И вряд ли он в принципе понимает, что сексуальные отношения с женой – это не просто половой акт, а целое искусство, любовное искусство.

Алёна после долгих терзаний, сомнений и поисков решила поговорить об этом со своей старшей сестрой, которая когда - то училась на психолога. Сестру звали Рита.

Она была полной противоположностью Алёне. Если Алёна была тихой, скромной, очень спокойной, то Рита была очень энергичной, активной и деятельной женщиной, ни секунды ни сидящей на месте, всегда в хорошем настроении, очень общительной, коммуникабельной.

Вокруг неё всегда было много людей – какие - то друзья, подружки, коллеги. Активный член общества и душа компании.

Рита согласилась помочь Алёне. Она долго раздумывала, листала свои старые учебники, консультировалась с бывшими однокурсниками и преподавателями в своём вузе, где когда - то училась.

Подобрав удобный момент, когда дома не было детей, сестры устроили как бы «посиделки за чаем» втроём.

Т.е. Рита пришла к ним в гости в очередной раз, якобы по какому - то делу. Сестра пригласила её и Николая к столу. Обычное дело – совместное чаепитие. Потом обнаружился какой - то повод для распития спиртного, на столе появились вино и водка. Потом Алёна под каким  -то предлогом куда - то ушла, оставив сестру наедине с мужем.

Рита, как и договаривались, ещё подпоила Николая, и очень аккуратно, как бы невзначай, стала лёгкую непринуждённую беседу подводить к главному. И постепенно перешла на откровенный разговор. Стала очень аккуратно выяснять у него – доволен ли он своей семейной жизнью? Не чувствует ли он, что его супруге что - то не нравится?

- Да вроде нет, - просто отвечал слегка опьяневший Николай. – Вроде всё нормально.
- На самом деле, не совсем всё нормально, Коля, - спокойно и уверенно говорила Рита.

И стала издалека подводить его к тому, что ему нужно бы немного призадуматься о том, есть ли в их семье полная гармония, или же всё - таки чего - то не хватает.

- Мне просто со стороны почему - то так кажется, что Алёне совсем чуть - чуть чего - то не хватает, - лукавила Рита, прекрасно зная, чего не хватает.

Рита внушала Николаю, что она беспокоится о сестре. Очень хочет, чтобы та была по - настоящему счастлива.

И ещё старалась его убедить, что он во всех смыслах прекрасный мужчина, самый лучший муж и отец, и с ним любая женщина может чувствовать себя просто сказочно счастливой! Но вот если бы ещё добавить чуть - чуть побольше ласки, чуть больше внимания к женщине, то всё было бы совсем хорошо! Всё было бы просто супер!

И дальше Рита планировала рассказать ему чуть более конкретно, о чём ему следовало бы подумать, чтобы сделать их семейную жизнь прекрасной и замечательной.

Но Николай, который по ходу дела уже хорошо выпил, весь этот монолог воспринял по - своему. Глядя чуть окосевшим взглядом на распинающуюся перед ним сестру жены, он почувствовал необычный интерес к ней. Она ему говорит тут, что он прекрасный мужчина… К чему это вдруг она? Никогда же ничего подобного не говорила!

И сам факт такого разговора так удивил Николая, что он впервые в жизни стал смотреть на Риту не просто как на сестру жены, а как на женщину.

И в его пьяном организме вдруг внутри всё зашевелилось… Он вдруг увидел, что Рита – тоже красивая и привлекательная женщина. И кое в чём она даже лучше, чем Алёна!

И пусть лицом Алёна чуть посимпатичнее, но у Риты фигура лучше – красивые большие груди, стройная талия, крепкая аппетитная попка.  И пусть попку сейчас не видно – Рита же сидит на стуле за столом, но Николай вдруг понял, что он уже много раз обращал внимание на фигуру сестры жены, и знал, что попка у неё – просто супер!

Да и сама по себе эта женщина – более живая, энергичная. Вот сейчас быстро и живо она что - то говорит, и глаза у неё горят, она сверкает взглядом туда - сюда!

Николай, взрослый мужик около 30 лет, почему - то впервые в жизни стал позволять себе какие - то такие фривольные мысли. Да, до сих пор его жизнь складывалась таким образом, что как - то было не до того, чтобы устраивать с женщинами лёгкие отношения. У него до женитьбы было мало женщин, и женился он рано, и всегда почему - то он воспринимал это как норму.

И только сейчас он вдруг понял, что оказался в такой вот весёлой ситуации, о которых он много раз слышал раньше, но никогда не думал, что и с ним может быть такое. Перед ним сидела красивая женщина, которая вызвала у него большой сексуальный интерес. И она сама, наверно, чего - то хочет, иначе к чему она ведёт такой странный разговор?

Рита ещё что - то там говорила, но Николай её уже не слушал. Он смотрел на неё очень пристально, весёлым и откровенно похотливым взглядом. Рита, конечно, это заметила.

- Что ты на меня так смотришь? – удивлённо спросила она.

Николай не знал, как в таких случаях мужики переходят к главному, поэтому брякнул напрямую:

- Ну, пойдём в спальню, раз такое дело!
- Какую спальню?! – опешила Рита.
- А что, ты не этого разве хочешь? – спросил Николай и слегка усмехнулся.

Он понимал, что ведёт себя несколько глупо, неуклюже, наверно, это всё как - то по - другому обычно происходит. Но он не знал, как это обычно происходит, и ему было как - то всё равно – он был пьян, и его вся ситуация почему - то сильно смешила.

Рита поняла, что Николая понесло не туда. И она сразу прекратила разговор и ушла.

Через несколько минут пришла Алёна. Николай увидел её в прихожей, почему - то захотел подойти к ней, пристально посмотреть на неё, как будто давно не видел жену. Алёна несколько удивилась этому. Она тут же подумала, что это, возможно, Рита сумела что - то внушить ему…

А Николай, глядя пьяным взглядом в глаза жене, увидел в ней красивое женское лицо, так сильно похожее на лицо её сестры. И захотелось ему представить, что это не жена его Алёна стоит сейчас перед ним, а её сестра Рита…

Через пару минут они были в постели, и он страстно целовал и ласкал её, старательно «работая» и губами, и руками. Он обнимал, целовал и тискал её, и особенно «налегал» он на её груди, попку, бёдра. И хоть его пьяные движения были несколько неуклюжими и неловкими, Алёна была счастлива. Рита смогла ему втолковать!

В этот раз Николай всё делал не так, как обычно. Потому что он видел перед собой не Алёну, а Риту… И он испытывал такое удовольствие, так ему нравилось всё происходящее, что он чувствовал себя клиентом публичного дома, которому рады оказать все услуги по полной программе.

Ночь была бурной, и оба супруга были счастливы. Они ни слова не сказали друг другу за всю ночь, просто всю ночь напролёт занимались сексом.

А потом, на другой день, проспавшись, Николай понял, что открыл для себя какую - то новую страницу в жизни. Оказывается, секс с женщиной – это такая многогранная вещь, такие неожиданные стороны есть у этого занятия! И почему обязательно надо быть верным супругом? Ведь можно получить так много приятнейших и незабываемых впечатлений и ощущений!

Достаточно для этого просто походить «налево» от жены.

Но потом Николай понял, что реально ходить от жены «налево» он не будет: и совесть не позволит, и не умеет он. А вот воображать себе другую женщину, занимаясь сексом с женой – это ведь можно!

И стал у них каждую ночь происходить такой необычный секс.

И заметила Алёна, что Николай сильно изменился, и что теперь он стал делать всё совсем по - другому. И если поначалу она радовалась, думала – что она добилась своего, и будет теперь получать от него то, чего ей так не хватало! Но потом она стала понимать, что нет - всё опять происходит как - то не так...

Николай не стал более нежным и чутким, он стал просто более страстным. И как - то странно всё это у него получается: очень старательно и даже неистово всё делает, подолгу и помногу он тискает, мнёт, ласкает и целует её тело, и делает это с очень сильным нескрываемым удовольствием.

Но при этом не смотрит ей в глаза, ничего не говорит ей, всё делает молча… Молча всю ночь целует, ласкает, тискает, потом приступает к главному. Потом молча лежит отдыхает. Потом снова то же самое. И всё молча, и как - то отстраненно. Мыслями он словно бы где - то в другом месте…

                                                                                                                                                                              Сестра жены (Отрывок)
                                                                                                                                                                                Автор: Влад Батыров

Почти смешная история (©)

0

43

.. выписал невесту или Журавль и Цапля на новый лад

Солдаты / Колобков - Если б я был султан

Почему бы тебе не переспать со мной?
Нет, я не могу этого сделать
Почему бы тебе не прикоснуться ко мне, чувак?
Нет, я не могу этого сделать
Сядь на мою большую траву
О, я должен это сделать
Я знаю, что нравлюсь тебе
Я могу это сделать

Я не хочу жениться
Это слишком дорого
Я не хочу жениться
Терпеть не могу её родственников
Я не хочу жениться
У меня нет машины
Я не хочу жениться
У меня нет мебели

Почему бы тебе не позвонить мне?
Нет, я не могу этого сделать
Почему бы тебе не пригласить меня на свидание?
Я не могу этого сделать
Заходи и познакомься с моей мамой
Я могу это сделать
У неё есть особый ром
О, я могу это сделать

Я не хочу жениться
Я люблю свой мотоцикл
Я не хочу жениться
Я учусь играть на волынке
Я не хочу жениться
Я не могу себе этого позволить
Я не хочу жениться
Она живёт в Шордич
е

Брось эту футбольную команду
Я никогда этого не сделаю
Перестань ходить в паб
Ты, наверное, шутишь, я никогда этого не сделаю
У тебя нет планов на будущее
Зачем мне это делать
Ты гей?
Я этого не пробовал

Я не хочу выходить замуж
Я люблю своих кошку и собаку
Я не хочу выходить замуж
Думаю, я буду вести блог
Я не хочу выходить замуж
Это не в моей ДНК
Я не хочу выходить замуж
Мне всего сорок восемь

                                               Музыкальная композиция - Я не хочу выходить замуж
                                                                          Автор: Род Стюарт

Ты вечной пленницей была (©)

0

44

Я отдала тебе, нежданная разлучница, того, кого люблю .. храни его храни (© ?)

Я перекрещу тебя
Перед сном,
Потом ещё и с утра!
Я ведь не знаю, что будет потом
Лишь бы была жива...

Лишь бы однажды
Не опоздать
В густой осенний туман...
Ведь эту странную в пальцах дрожь
Придумала я сама.

Я перекрещу тебя
Перед сном
И на дорогу ещё...
Там, где трава, где трава за окном
Будто не было мокрых щёк...

Просто не знаю,
Как быть нам с тобой,
Где мне силы найти дышать...
Я перекрещу тебя
Перед сном...
Дай силы нам, Бог, прощать!

                                                            я перекрещу тебя...
                                                                Автор: Льяна

– Опомнись, Огюст! Неужели ты впрямь собрался на небо? – говорила миловидная девушка своему молодому человеку, собирающемуся влезть в корзину воздушного шара. – Мой дядя Пьер крепко выпил как - то, – а когда он выпьет, ему всё нипочём, – и тоже пытался попасть на небеса: поставил длинную лестницу к крыше дома, а оттуда хотел вступить на облака. Так он так грохнулся, что земля задрожала! Три дня лежал без чувств, а придя в себя, стал заговариваться: ему казалось, что он падший ангел, и дядя просил прощения у Бога за то, что вступал в связь с земными женщинами. Наш кюре каждый день приходил, чтобы окропить его святой водой, и читал над ним молитвы, но только после того, как тётушка Лизетта свозила дядю в монастырь Святого Игнатия (*), и он там приложился к святым мощам, его помешательство прошло.

– Какую чушь ты несёшь, Жозефина! – с досадой отвечал Огюст. – Великий Вольтер доказал, что поклонение мощам это суеверие и обман народа, а Гольбах (**) разоблачил всех святых как мошенников и шарлатанов. Ты умная девушка и должна это понимать, но никак не избавишься от предрассудков. Церковь многие века держала народ во тьме невежества, но свет просвещения рассеял эту тьму; наука открыла нам неведомые дали и сделала доступными для нас небеса. Мы знаем теперь, что небо это не какой - то там божественный эфир, а смесь кислорода, азота и прочих химических элементов. Тёплый воздух поднимается выше холодного, поэтому шар, наполненный тёплым воздухом, может подняться до самых облаков. Что тут удивительного? Удивляться надо лишь силе человеческого разума, для которого нет преград.

– Это верно, но всё же… Может, лучше тебе не лететь, Огюст? – нерешительно произнесла Жозефина.

– Глупенькая, – Огюст поцеловал её, – ты же знаешь, что я не могу не лететь. Я буду разбрасывать листы с текстом «Декларации прав человека и гражданина» из нашей Конституции, нести в народ идеи свободы, равенства и братства. Боюсь, как бы враги революции не помешали мне, поэтому и просил тебя никому не рассказывать об этом.

– Мой рот на замке, – Жозефина показала, как закрывает его на замок. – Я рассказала только тётушке Лизетте, нашим девушкам из швейной мастерской и женщинам на рынке, а больше никому ни - ни!.. О, мой Огюст! Ты, как апостол Пётр, будешь проповедовать перед народом! – она не выдержала и впилась жарким поцелуем в его губы

– Сравнила! – насмешливо ответил Огюст, высвобождаясь из её объятий. – Апостол Пётр проповедовал смирение и рабство, а я буду призвать народ разорвать путы, которыми его связали церковники и тираны. Какая ты глупая!

– То называешь меня умной, то глупой, – обиделась Жозефина. – Какой ты считаешь меня на самом деле?

– Ты очень умная девушка, но иногда говоришь глупости, – Огюст погладил её по щеке. – Это ничего: женщин запугивали и угнетали ещё больше, чем мужчин, но заря свободы пробудит женщину к новой жизни. Уже сейчас есть женщины - учёные, а в будущем, может быть, мы увидим и женщин - министров… Но хватит болтать; помоги мне погрузить пачки с «Декларацией» в корзину шара.

***

Первую остановку Огюст сделал в большом городе. Здесь уже действовал Комитет по освобождению, в который вошли наиболее активные граждане. Они восторженно встретили Огюста.

– Мы видим перемены! Перемены во всём! Перемены к лучшему! – с чувством восклицал один из членов Комитета. – Давно ли мы пребывали во мраке незнания и суеверий, и вот теперь мы воочию можем лицезреть величайшее достижение человеческого гения – воздушный шар, который поднимается к самым небесам, ранее считавшимися обиталищем одного только Бога! Знаменательно, что с помощью этого чуда техники мы получим и чудо свободной мысли – текст нашей Конституции. Давно ли мы стонали под гнётом деспотии, и вот теперь мы свободная страна, у нас есть Конституция!

– Так и я о том же! Вы почти точь - в - точь повторили мои слова, сказанные перед отправлением из Парижа. Позвольте, я пожму вашу руку! – вскричал Огюст.

– Вот она! Это рука честного гражданина! – отвечал член Комитета, и они обменялись сильным рукопожатием. – Мы устроим праздник для всего города: мы созовём всех горожан на рыночную площадь, а вы подниметесь над ней и разбросаете листы с Конституцией. Затем будет фейерверк, музыка и танцы, – таким образом, люди навсегда запомнят этот великий день, – сказал член Комитета

– А заодно прочтут и Конституцию, – добавил один из комитетчиков. – Наши граждане не приучены к политике и не умеют читать политические документы.

– Ничего, приучатся, – бодро сказал активный член Комитета. – У нас любой повар сможет заниматься политикой.

– Но у меня нет полного текста Конституции, – возразил Огюст. – Я взял с собой лишь «Декларацию прав человека и гражданина».

– Для начала и этого хватит, – сказал член Комитета. – Будем идти от простого к сложному, как завещал нам Декарт… (***)

Праздник удался на славу. Весь город собрался на рыночной площади, так что пришлось убрать с неё торговые ряды, однако и это не помогло: не только площадь, но и все соседние улицы были заполнены ликующими толпами народа.

                                                                                                                                             «Vive la révolution!».Полёт на воздушном шаре (отрывок)
                                                                                                                                                                    Автор: Брячеслав Галимов
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) как тётушка Лизетта свозила дядю в монастырь Святого Игнатия - Возможно, имелся в виду Игнатий Лойола — католический святой, основатель и первый генеральный настоятель Общества Иисуса (ордена иезуитов). Игнатий Лойола (1491 – 1556) — римо - католический святой, видный деятель контрреформации, в молодости был офицером на испанской военной службе. День памяти — 31 июля.

(*) Гольбах (**) разоблачил всех святых как мошенников и шарлатанов - Поль Анри Гольбах (1723, Эдесхайм, Германия — 21 июня 1789, Париж) — французский философ, один из основателей школы французского материализма и атеизма XVIII века, идеолог революционной буржуазии.

(***) как завещал нам Декарт… - Рене Декарт (1596 – 1650) — французский философ, математик и естествоиспытатель, один из основоположников философии Нового времени, создатель аналитической геометрии, одна из ключевых фигур научной революции. Декарт внёс значительный вклад в науку: заложил базу рационализма в философии, ввёл множество символов, которые до сих пор используются в алгебре, исследовал оптические явления.

Почти смешная история (©)

0

45

Публика - Веселящая

Одно лишь слово не впопад,
Иль интонация другая,
И всё пойдёт в любви не в лад.
Она ведь женщина крутая.

Собой любуется внутри,
И крутит личико угрюмо,
И как та бабочка летит,
Туда, где булочка с изюмом.

Не прочь поесть котлет с утра,
Запьёт чайком с лимоном,
А если день пройдёт не так,
То он закончится разгоном.

Пойдёт причины выяснять:
И как же это так случилось…
Всех станет грубо обвинять,
Как - будто вмиг она взбесилась.

Жильцы, как мыши, по углам,
Чтоб не попасть на глаз случайно…
И соберутся, лишь с утра,
В кругу семьи за мирным чаем
.

                                                        Нервная женщина
                                               Автор: Михайло Барановский

— Главнее всего для нашего брата — приличная обстановка, — рассказывал он. — Публика только по обстановке и судит. Ежели у тебя грязный подъезд, тесные комнаты да жалкая мебель, то значит, ты беден, а ежели беден, то, стало быть, у тебя никто не лечится. Не так ли? Зачем я к тебе пойду лечиться, если у тебя никто не лечится? Лучше я пойду к тому, у кого большая практика! А заведи ты себе бархатную мебель да понатыкай везде электрических звонков, так тогда ты и опытный, и практика у тебя большая. Обзавестись же шикарной квартирой и приличной мебелью — раз плюнуть. Нынче мебельщики подтянулись, духом пали. В кредит сколько хочешь, хоть на сто тысяч, особливо ежели подпишешься под счётом: «Доктор такой -т о». И одеваться нужно прилично. Публика так рассуждает: если ты оборван и в грязи живёшь, то с тебя и рубля довольно, а если ты в золотых очках, с жирной цепочкой, да кругом тебя бархат, то уж совестно давать тебе рубль, а надо пять или десять. Не так ли?

— Это верно… — согласился Пётр Ильич. — Признаться сказать, я сначала завёл себе обстановку. У меня всё было: и бархатные скатерти, и журналы в приёмной, и Бетховен висел около зеркала, но… чёрт его знает! Затмение дурацкое нашло. Хожу по своей роскошной квартире, и совестно мне отчего - то! Словно я не в свою квартиру попал или украл всё это… не могу! Не умею сидеть на бархатном кресле, да и шабаш! А тут ещё моя жена… простая баба, никак не хочет понять, как соблюдать обстановку. То щами или гусем навоняет на весь дом, то канделябры начнет кирпичом чистить, то полы начнёт мыть в приёмной при больных… чёрт знает что! Верите ли, как продали всю эту обстановку с аукциона, так я словно ожил.

— Значит, не привык к приличной жизни… Что ж? Надо привыкать! Потом, кроме обстановки, нужна ещё вывеска. Чем меньше человек, тем вывеска его должна быть больше. Не так ли? Вывеска должна быть громадная, чтобы даже за городом её видно было. Когда ты подъезжаешь к Петербургу или к Москве, то, прежде чем увидишь колокольни, тебе станут видны вывески зубных врачей. А там, брат, врачи не нам с тобой чета. На вывеске должны быть нарисованы золотые и серебряные круги, чтобы публика думала, что у тебя медали есть: уважения больше! Кроме этого, нужна реклама. Продай последние брюки, а напечатай объявление. Печатай каждый день во всех газетах. Ежели кажется тебе, что простых объявлений мало, то валяй с фокусами: вели напечатать объявление вверх ногами, закажи клише «с зубами» и «без зубов», проси публику не смешивать тебя с другими дантистами, публикуй, что ты возвратился из - за границы, что бедных и учащихся лечишь бесплатно… Нужно также повесить объявление на вокзале, в буфетах… Много способов!

— Это верно! — вздохнул Пётр Ильич.

— Многие также говорят, что, как ни обращайся с публикой, всё равно… Нет, не всё равно! С публикой надо уметь обращаться… Публика нынче хоть и образованная, но дикая, бессмысленная. Сама она не знает, чего хочет, и приноровиться к ней очень трудно. Будь ты хоть распрепрофессор, но ежели ты не умеешь подладиться под её характер, то она скорей к коновалу пойдёт, чем к тебе… Приходит ко мне, положим, барыня с зубом. Разве её можно без фокусов принять? Ни - ни! Я сейчас нахмуриваюсь по - учёному и молча показываю на кресло: учёным, мол, людям некогда разговаривать. А кресло у меня тоже с фокусами: на винтах! Вертишь винты, а барыня то поднимается, то опускается. Потом начнёшь в больном зубе копаться. В зубе чепуха, вырвать надо и больше ничего, но ты копайся долго, с расстановкой… раз десять зеркало всунь в рот, потому что барыни любят, если их болезнями долго занимаются. Барыня визжит, а ты ей: «Сударыня! мой долг облегчить ваши ужасные страдания, а потому прошу относиться ко мне с доверием», и этак, знаешь, величественно, трагически… А на столе перед барыней челюсти, черепа, кости разные, всевозможные инструменты, банки с адамовыми головами — всё страшное, таинственное. Сам я в чёрном балахоне, словно инквизитор какой. Тут же около кресла стоит машина для веселящего газа. Машину - то я никогда не употребляю, но всё - таки страшно! Зуб рву я огромнейшим ключом. Вообще, чем крупнее и страшнее инструмент, тем лучше. Рву я быстро, без запинки.

— И я рву недурно, Осип Францыч, но чёрт меня знает! Только что, знаете, сделаю тракцию (*) и начну зуб тянуть, как откуда ни возьмись мысль: а что если я не вырву или сломаю? От мысли рука дрожит. И это постоянно!

— Зуб сломается, не твоя вина.

— Так - то так, а всё - таки. Беда, ежели апломба нет! Хуже нет, ежели ты себе не веришь или сомневаешься. Был такой случай. Наложил я щипцы, тащу… тащу и вдруг, знаете, чувствую, что очень долго тащу. Пора бы уж вытащить, а я всё тащу. Окаменел я от ужаса! Надо бы бросить да снова начать, а я тащу, тащу… ошалел! Больной видит по моему лицу — тово, что я швах, сомневаюсь, вскочил да от боли и злости как хватит меня табуретом! А то однажды ошалел тоже и вместо больного здоровый зуб вырвал.

— Пустяки, со всяким случается. Рви здоровые зубы, до больного доберёшься. А ты прав, без апломба нельзя. Учёный человек должен держать себя по - учёному. Публика ведь не понимает, что мы с тобой в университете не были. Для неё все доктора. И Боткин доктор, и я доктор, и ты доктор. А потому и держи себя как доктор. Чтоб поученей казаться и пыль пустить, издай брошюрку «О содержании зубов». Сам не сумеешь сочинить, закажи студенту. Он рублей за десять тебе и предисловие накатает и из французских авторов цитаты повыдёргивает. Я уж три брошюры выпустил. Ещё что? Зубной порошок изобрети. Закажи себе коробочки со штемпелем, насыпь в них, чего знаешь, навяжи пломбу и валяй: «Цена 2 рубля, остерегаться подделок». Выдумай и эликсир. Наболтай чего - нибудь, чтоб пахло да щипало, вот тебе и эликсир. Цен круглых не назначай, а так: эликсир № 1 стоит 77 к., № 2 — 82 к. и т. д. Это потаинственнее. Зубные щётки продавай со своим штемпелем по рублю за штуку. Видал мои щётки?

Пётр Ильич нервно почесал затылок и в волнении зашагал около немца…

— Вот поди же ты! — зажестикулировал он. — Вот оно как! Но не умею я, не могу! Не то чтобы я это шарлатанством или жульничеством считал, а не могу, руки коротки! Сто раз пробовал, и ни черта не выходило. Вы вот сыты, одеты, дома имеете, а меня — табуретом! Да, действительно, плохо без общего образования! Это вы верно, Осип Францыч! Очень плохо!

                                                                                                                      из рассказа Антона Павловича Чехова - «Общее образование»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Только что, знаете, сделаю тракцию -  Тракция в стоматологии — это извлечение зуба из лунки. Является заключительным этапом в операции удаления зуба. Производится плавно, без рывков, в основном кнаружи: на нижней челюсти движением вверх, на верхней — вниз.

Почти смешная история (©)

0

46

Америка (видимо по окончании полномочий Трампа) .. он художник .. он так видит (© ?)

Публикуется на правах политической рекламы. ))

О, как тебя я страстно вожделею,
Но понимаю, все старанья зря,
Хоть не маньяк, тем паче, не злодей я,
А лишь люблю тебя, боготворя.

Ты для меня превыше всех на свете,
Перед тобой готов склониться ниц…
Летит моё сознание, как ветер;
Нет для него преград и нет границ.

Я вслед за ним готов лететь Икаром,
Но этого не выйдет оттого,
Что мне за это будет та же кара,
Которой покарали и его.

Поэтому стихи лишь посылаю,
А сам при том на месте остаюсь…
Одни мечты о том пресветлом Рае,
Где мы вдвоём, во мне рождают грусть.

Ты для меня, как солнца яркий лучик,
Ты для меня – прекрасная звезда…
Я так хотел, чтоб получилось лучше,
А получилось снова, как всегда.

                                                        Я так хотел, чтоб получилось лучше
                                                            Автор: Кучерук Александр

Сцена 2.

Король и Валет осторожно выходят из засады.

Король. А я не понял, это что же – всё вот это (показывая на газету) в нашем королевстве случилось?
Валет. В том - то и дело, Ваше Величество!

Король (тыча в газету). А вот это – про меня?
Валет. Про Вас, Ваше Величество!

Король. А я то думаю: что это у меня с утра так ухо чешется…
Валет. Ухо?

Король. И нос тоже…
Валет. А вот нос – это к выпивке.

Через сцену, с визгом и улюлюканьем, проносится куча разномастного народа.

Король. А почему они тут…

Валет. Так после того, что случилось, им закон не писан.
Король. Не писан?

Валет. Если писан, то не читан, если читан, то не понят… если понят, то не так!
Король. А как?

Через сцену, с улюлюканьем и визгом, проносится та же разномастная куча в обратную сторону.

Король. Так что же это – революция?

Валет. Хуже, Ваше Величество, хуже.
Король. Что же может быть хуже?

Валет. У - у - у… Давайте, Ваше Величество, с самого начала и по порядку. (Показывает в газету.)
Нашей колодой гадала какая - то неопытная гадалка.
Король. Ну, так это и раньше случалось. И ничего, отделывались лёгким испугом – у кого насморк,
у кого – этот… как его… радикулит.

Валет. А на этот раз лёгкий испуг обернулся тяжёлой хроникой. Вместо четырёх равноправных королей
– Вы один, Ваше Величество.
Король. Ха - ха! Ну, и хорошо. Воевать не с кем. Всё – моё!

Валет. Вместо четырёх валетов – Ваш покорный слуга.
Король. Э, ерунда. У Дона Кихота тоже был всего один Санча Пансо. Ничего, проживём. Хи - хи - хи!

Валет. А всего остального - то – по четыре!
Король. Ну и ладно. С тузами договоримся. А народ пусть работает.

Валет. Похоже, что метаморфоза не прибавила королю ума.
Король. Не понял.

Пауза.

Валет. Дам то – тоже четыре.

Король (задумался). Бедные дамы.
Валет. А может быть – бедный король?

Шум женских голосов, Валет утаскивает Короля обратно в засаду.

                                                                                                      Страсти по масти, или Какой масти Король? (отрывок)
                                                                                                                              Автор: Алёна Чубарова

Почти смешная история (©)

0

47

Хулиганы .. советские

Мой мир – сюрреалистичная картина,
Которая творится в голове.
Пейзажи в нём: гора или равнина.
Где мест таких не сыщешь на Земле.

В нём прячусь я от тяжких всех реалий,
Мой мир мне помогает их решить.
Лишён мой мир надменностных регалий,
Мне ни куда не надо в нём спешить.

Мой мир со мной умрёт навечно.
Всё потому что он моя лишь только часть.
В нём я могу себя вести беспечно.
Минует там любая в нём напасть.

                                                                        Мой мир (отрывок)
                                                                      Автор: Михайлов Ер

Амаркорд (Италия - Франция, 1973) реж. Федерико Феллини, фрагмент советской кино (*)

(*)  фрагмент советской кино - :dontknow:

Своего соседа по лестничной клетке, Венедикта Сергеевича, Семён Петрович знал со школьных времён. Не любил, как троечник – отличника и золотого медалиста, считая зубрилой и выскочкой.

Это было предвзято и несправедливо, поскольку Венедикт Сергеевич никогда не зубрил, просто, любил знание и тянулся к нему. Знание отвечало взаимностью и усваивалось легко. Звала к себе наука.

Достигнув степени доктора наук, сосед так погрузился в дело, что не заметил, как обнищал и закрылся институт исследований, как ушла жена с ребёнком, как подступал голод. Впрочем, кто - то его ценил, регулярно подбрасывая индивидуальные заказы. Каждый день уходил с утра, возвращался вечером.

Сам Семён Петрович жизнь считал удавшейся. Немногие, но твёрдые знания помогли найти хорошую, прикладную специальность, обеспечившую сытную жизнь.  С женой хорошо понимали друг друга.

Вырастили двух детей, отправив во взрослую жизнь. Зрелость, обеспеченная материально, позволяла предаваться любимым увлечениям, а именно преумножению благосостояния и личной привлекательности.

Хорошо. Особенно благостно было видеть суету одноклассника, бывшего когда - то успешным.

В тот день Семён Петрович увидел соседа в переполненном вечернем автобусе. Тот стоял у выхода с обычным, отрешённым от окружающего мира, взглядом, сквозь толстые очки.

Открылись двери, и поток толпы вынес Венедикта Сергеевича на остановку. Он удивлённо посмотрел по сторонам, словно, заново узнавал знакомые места, одёрнул старенький пиджак и двинулся домой. Семён Петрович пристроился в пятидесяти шагах сзади. Чутье подсказывало, будет что - то интересное сегодня.

По мере приближения к дому, интерес возрастал. На площадке, у самого входа в подъезд, расположилась компания местных хулиганов, неприкаянной, мающейся дурью, молодёжи, ищущей наслаждения в чужом унижении, злой и жестокой.

Семён Петрович сразу вспомнил, как находил, выходя из дома, использованные одноразовые шприцы, видя как неестественно веселы четверо приятелей, в будущем, возможно, подельников.

Пиво и никотин так не торкают. Он уже хотел окликнуть соседа, остановить на гиблом пути, но желание увидеть зрелище пересилило.

Венедикт Сергеевич неумолимо приближался к весёлой компании, поравнялся, невозмутимо прошёл сквозь четвёрку, расположившуюся по двое с каждой стороны от дороги, открыл дверь и исчез в подъезде.

Семён Петрович был настолько изумлён, что не заметил, как оказался возле компании, внутри импровизированного квадрата.

- Дядя, закурить есть, - какая знакомая фраза.
- Закурить - то есть, - произнёс с максимальной уверенностью, - Только племянников нет, - и так, внезапно, отхватил по почкам, что ноги сами подкосились.

Понеслось. Жалел, лишь, что не успел отправить на знакомство с дружком Сёмкой. (*)

Когда волна боли и стыда схлынула, с трудом удалось сесть на асфальт и оценить потери. Отбитые лёгкие, опущенные почки, повреждённое лицо, переломов, вроде, нет. Бумажника тоже нет, там около тысячи было,  две карты.

Заблокируем. Телефон мобильный не взяли - хорошо. С трудом, встал и добрался до квартиры.

Жена всплеснула руками, сразу окружив заботой и вниманием.

Пока отходил, охватывало непонимание того, как сосед избежал тяжкой участи. Не смог понять. Поделился с женой.

- Венедикт Сергеевич, - произнесла она с неожиданной добротой, уважением и теплом, - в своём мире живёт. Там наука, гармония, справедливость, всех этих пакостей нет. Его внутренний мир сильнее внешнего, поэтому хулиганы соседа просто не увидели.

Кстати, он их - тоже.

- А мой мир? - невольно вырвался вопрос.
- Ты смирился с этим, значит, такой же, - с лёгким разочарованием сказала жена.
- А твой? - хотелось выяснить до конца.
- Тебе, мужчине, не понять, - горько вздохнула.
- Я попытаюсь, - и Семён Петрович, в порыве, обнял любимую и надёжную женщину.

Да. С женой ему повезло. Может, это и примирило с жизнью, где в любой момент может случиться пакость.

                                                                                                                                                                                         Хулиганы
                                                                                                                                                                               Автор: Борис Голубов
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*)  Жалел, лишь, что не успел отправить на знакомство с дружком Сёмкой - ОЛЛИ не знает как понимать эту фразу автора, в контексте предыдущего повествования.

Почти смешная история (©)

0