Есть пачка крепких сигарет, И литр кофе чёрного, как смоль, Настольной лампы приглушённый свет, И боль. О, боже мой! Какая боль!
Она ушла, захлопнув дверь. Зябко стало одному в квартире. И я мечусь по дому, словно зверь. Так бывает в этом бренном мире.
Обида сделала своё. Нам не быть, увы, сегодня вместе. И сердце нынче песни не поёт. Так бывает, исчезают песни.
А у обиды чёрный цвет, И его не отстирают руки прачки. Не хватит этой ночью сигарет. Так бывает, не хватает пачки.
Мусор на дороге Автор: dr_shikhman
— Ты решительно стал невозможен, — начала она. — Это такой характер, с которым ангел не уживётся, — и, как всегда, стараясь уязвить меня как можно больнее, она напомнила мне мой поступок с сестрой (это был случай с сестрой, когда я вышел из себя и наговорил сестре своей грубости; она знала, что это мучит меня, и в это место кольнула меня). — После этого меня уж ничто не удивит от тебя, — сказала она.
«Да, оскорбить, унизить, опозорить и поставить меня же в виноватых», — сказал я себе, и вдруг меня охватила такая страшная злоба к ней, какой я никогда ещё не испытывал. Мне в первый раз захотелось физически выразить эту злобу. Я вскочил и двинулся к ней; но в ту же минуту, как я вскочил, я помню, что я сознал свою злобу и спросил себя, хорошо ли отдаться этому чувству, и тотчас же ответил себе, что это хорошо, что это испугает её, и тотчас же, вместо того чтобы противиться этой злобе, я ещё стал разжигать её в себе и радоваться тому, что она больше и больше разгорается во мне.
— Убирайся, или я тебя убью! — закричал я, подойдя к ней и схватив её за руку. Я сознательно усиливал интонации злости своего голоса, говоря это. И должно быть, я был страшен, потому что она так заробела, что даже не имела силы уйти, а только говорила: — Вася, что ты, что с тобой? — Уходи! — заревел я ещё громче. — Только ты можешь довести меня до бешенства. Я не отвечаю за себя!
Дав ход своему бешенству, я упивался им, и мне хотелось ещё что-нибудь сделать необыкновенное, показывающее высшую степень этого моего бешенства. Мне страшно хотелось бить, убить её, но я знал, что этого нельзя, и потому, чтобы всё - таки дать ход своему бешенству, схватил со стола пресс - папье, ещё раз прокричав: «Уходи!» — швырнул его оземь мимо неё. Я очень хорошо целил мимо. Тогда она пошла из комнаты, но остановилась в дверях. И тут же, пока ещё она видела (я сделал это для того, чтобы она видела), я стал брать со стола вещи, подсвечники, чернильницу, и бросать оземь их, продолжая кричать:
— Уйди! убирайся! Я не отвечаю за себя!
Она ушла — и я тотчас же перестал.
Через час ко мне пришла няня и сказала, что у жены истерика. Я пришел; она рыдала, смеялась, ничего не могла говорить и вздрагивала всем телом. Она не притворялась, но была истинно больна.
Однажды я к тебе приеду, Дождливым серым ноябрём. Ты будешь ждать прихода снега И молча думать о своём. ⠀ Ты удивишься, побледнеешь, И скажешь: "Я тебя не ждал"... Я знаю, милый, ты не веришь, В оптимистический финал. ⠀ В окне маячит отблеск лунный, Аптека, улица, фонарь. Ты задохнёшься на секунду, И на плиту поставишь чай. ⠀ С карниза будет дождь струится, И ветер теребить листву, И наши губы, наши лица В одно сплетутся наяву. ⠀ И без вопросов, без упрёков, Сливаясь телом и душой, Мы перепутаем дороги, От "не моя" до "снова мой". ⠀ И ничего не будет важно, И всё равно, что впереди. Приеду я к тебе однажды... Но только ты меня не жди.
Автор: Анфиса Чехова
Эта вывеска давно не даёт мне покоя. LOVE – огромные неоновые буквы за чёрной железной решёткой. И несколько ступеней в подвал. Моя Седьмая стрит всего в трёх кварталах отсюда, в трёх коротких нью - йоркских кварталах. Рядом.
LOVE – я понимаю. Это простое слово. Понимаю в разных смыслах. Понимаю и как сувенирную лавку, и как притон, и как братство, особенно отличное от прочих христиан, но обращенное лицом вверх, прямо к мистеру Богу. Не понимаю, почему вход в LOVE перегораживает чугунная решётка, почему не войти. Тяжёлая и вечно закрытая решётка, за которой горят огромные, в рост человека, буквы. LOVE.
Думаешь, я не пытался войти? Войти в LOVE? Пройти за эту чугунную тяжесть и узнать, кто и сколько там прячет любви? А кто бы не пытался?
Там есть звонок, справа от узкой калитки, есть железная дверь с узкой амбразурой - окном, нужно только спуститься к ней на несколько ступеней вниз. Почти как у меня в студии. Чувствуешь связь? Только у меня нет никакой любви. Одиночество притаилось в тёмных углах моей фотостудии, затихло между хромированных гордых треног – опор для импульсного света, присело в старое ободранное кожаное кресло. Это кресло любят мои посетители. Оно фактурное. Девочки с тонкими ножками забираются на него верхом и тонут в его винтажном усталом величии.
LOVE беспокоит меня. Горит, как огромный вопросительный знак. И никого. Понимаешь? Никто не входит, никто не выходит, пока я рядом. Никто не включает эти огромные красные светящиеся буквы в сумерках, никто не подметает ступени по утрам. Никто не проходит со шлангом, запуская потоки воды по тротуару, смывая пыль большого города в стоки ливневой канализации. Только я топчусь со своим вопросом. Ушёл. Почти. Оглянулся. Из - за решётки выскользнула огромная крыса. Глянула в мою сторону и, перебежав улицу, пропала в соседнем проулке. Выдохнул. Привычные к крысам жители Большого города делают вид, что крыс нет. А крысы делают вид, что боятся людей, и шныряют только по ночам. Обычно.
Я вернулся на следующий день, присел в кофейне через дорогу. Однажды, пару месяцев назад, я видел, как они входили в LOVE. Видел издалека, конечно. Разные они были и разного возраста. Мужчина в длинном сером плаще и шляпе, старый, сутулый, похож на Клинта Иствуда, одевшегося в дешёвом супермаркете. Женщина следом за ним в чёрном спортивном костюме и больших чёрных же наушниках, молодая, красивая.
А сегодня была совсем девчушка. Она долго стояла перед решёткой входа. Я думал, уйдёт. Но нет. Постояла нерешительно несколько секунд, а потом толкнула решётку и вошла. Спустилась вниз, пропала. Красная шапочка – так я её назвал. Правда, шапочка была скорее розовая, чем красная. Но это неважно. Важно, что где - то на её розовом пути уже притаился серый волк, который знает дорогу к её бабушке. И знает, к несчастью, правильные ответы на все её розовые вопросы.
Я все это вижу из соседней крошечной кофейни. Наблюдаю несколько дней. И, кстати, кофе там неплохой, европейский. От мексиканского и колумбийского я немного устал. Хочется иногда настоящей итальянской ароматной горечи. Я покажу тебе эту кофейню, если захочешь. Я здесь и сейчас. Со своей большой чашкой капучино. Смотрю, как они входят. Или как они уходят? Можно и так сказать. Пожалуй, так даже будет вернее. Ты чувствуешь разницу между «уходят» и «выходят»? Я обращаю твое внимание. Не выходят.
Никто из них не трогал кнопку звонка, не стучал и не говорил по мобильному. Решётка не скрипела. Молчали колокольчики, обычно брякающие у дверей маленьких магазинчиков в Ист-Вилладж. Молчали. А они, эти странные, незнакомые мне и друг другу люди, просто уходили в LOVE. Безвозвратно. Почему безвозвратно? Потому что никто из них не вышел назад. Думаешь, я просто не видел? Может быть. Но я это чувствую. I feel it. (*)
А через день я увидел её. Нет, не так. Вначале я увидел их вместе. Они катились на чёрном электрическом самокате по Второй авеню. Вдвоём. Она была такая маленькая, лёгкая… Светлые волосы чуть длиннее плеч, лёгкие как пух. Странные серёжки, которые серебрились и поднимались вверх по её аккуратным ушам. Улыбка и маленькие ямочки… Смеёшься? Как я успел всё рассмотреть? Не знаю. Я ведь фотограф – вижу сразу как снимок, если, конечно, успел сообразить с экспозицией…
Большой электрический самокат, наверное, даже не чувствовал её веса. Такая она была маленькая и светлая. А тот, кто был с ней, он большой, уверенный. В чём - то тёмном, с капюшоном. А она была в белом. Я говорил? И её маленькие руки лежали на его больших руках. Это было красиво… Это было «about LOVE». Если ты меня понимаешь. Это было так, как хотели бы и ты, и я. Стремительно, легко. LOVE.
Поэтому, когда на следующий день я увидел её перед решеткой LOVE, я поставил кофе на стол и вышел. Не глядя по сторонам, сделал шаг с тротуара, и… огромный чёрный силуэт – минивэн прямо передо мной. Он засигналил, водитель за рулём точно вспомнил насколько дурных слов. Я выдохнул, отступил назад… Пауза, пара ударов сердца, вдох… Я перебежал дорогу. Всё. Никого. Закрыта решётка. Не отзывается звонок. Два лишних удара сердца. Так бывает. Как нестерпимо жаль, что так бывает…
Я не знаю, как её звали. Не знаю, зачем она пришла. Не знаю, почему её маленьким ладоням было недостаточно просто лежать на его больших руках. Не жди, что я все это тебе объясню. Но я буду ходить вокруг LOVE долго. Я должен разобраться. И я тебе обязательно расскажу. Только держись подальше от LOVE. Я не хочу потерять и тебя.
«14» Глава. LOVE Автор: Ден Ковач ___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
