Западная красавица в  гареме великолепного Сарацина

           Встать и выйти из ряда вон? Сесть на электрический стул или трон? (©)
       
Говорит старику старуха:
«Не хочу я быть вольною царицей,
Я хочу быть римскою папой!»
Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперек слова молвить.
Пошёл он к синему морю,
Видит: бурно чёрное море,
Так и ходят сердитые волны,
Так и воют воем зловещим.
Стал он кликать золотую рыбку.

Добро, будет она римскою папой.

Воротился старик к старухе,
Перед ним монастырь латынский,
На стенах латынские монахи
Поют латынскую обедню.

Перед ним вавилонская башня.
На самой на верхней на макушке
Сидит его старая старуха.
На старухе сарачинская (*) шапка,
На шапке венец латынский,
На венце тонкая спица,
На спице Строфилус птица (**).

                      из черновой рукописи А.С. Пушкина -  "Сказка о Рыбаке и рыбке" – после стиха «не садися не в свои сани!»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*)  На старухе сарачинская шапка -   В слове СОРочинска, сокрыто понятие СОР ОЧИТЬ, - т.е. Чувствовать, Очить - видеть и нечто мешающее чувство видению, то, что искажает истину, образ, былую явь.
Под понятием СОРОЧИНСКА шапка – белая шапка Сарацина с латинской короной.
Шапка – колпак на голове, т.е. нечто над мышлением, не своё, как и ВЕНЕЦ, но, венец ВЕНЦУ рознь. - Анатолий Ведов

(**) На спице Строфилус птица - Стародавние сказания утверждают, что Стратим - птица - прародительница всех птиц - живёт на море - океане, подобно Алконосту. Когда кричит Стратим - птица, подымается страшная буря. И даже если всего лишь поведёт она крылом, море волнуется, колышется. Но уж если взлетает Стратим - птица, тут уж такие валы вздымаются, что потопляет море корабли, разверзает бездны глубочайшие и смывает с берегов города и леса.   В этом смысле она подобна Морскому царю.
Сохранилось странное и загадочное пророчество: «Когда Стратим вострепещется во втором часу после полуночи, тогда запоют все петухи по всей земле, осветится в те поры и вся земля». - Анатолий Ведов
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Кучерявые рабыни ввели меня в марокканскую баню с мозаичной лестницей, уходящей до самого голубого мраморного бассейна. Бирюзовые с позолотой камушки покрывали и потолок, создавая иллюзию сказочного дворца времен легендарной Шахерезады. Возле украшенных золотом колонн стояли кушетки из полудрагоценных камней, терпеливо удерживая на себе бабьи телеса разнообразных форм и расцветок, над которыми отчаянно корпели потные массажисты.

Пар, пахнущий ладаном и розами, плавал кругами над всеобщим волнующим великолепием. Скинув с меня многочисленные покрывала, служительницы начали совершать над будущей любовницей властителя массу таинств, ведомых исключительно восточным женщинам. Заставив себя расслабиться и получать удовольствие, я полностью отдалась в их умелые руки.

Наконец, приготовление физического тела к встрече с хозяином было закончено. Меня заново облачили в муслиновые одёжки, искусно расшитые серебряной нитью, а потом отвели в свою комнатку к Аннушке, терпеливо ожидающей эксцентричную госпожу. Там толстяк, наклонившись над жертвенной овцой, раскрасил её во все цвета радуги. Никогда я не пользовалась косметикой в таком количестве ..

– Теперь ты готова, – потирая короткие пальцы с красными, будто окровавленными, ногтями, удовлетворенно подытожил верный служака.

Я безропотно поднялась со своего места, напряжённо продумывая, как половчее ускользнуть из спальни великого блудника. Размахивать руками бесполезно, так как шоковое состояние, не покидающее меня ни на минуту, не разрешит мне расправить крылья.

Евнух хлопнул в ладоши, и в комнату втиснулись десять кастрированных мужиков, чтобы поставить на пол золочёные носилки с мягкими атласными подушками, предназначенными для кратковременного путешествия жертвы в покои могущественного сластолюбца.

– Садись, – приказал оживившийся тюремщик, суетливо устраивая меня на шикарное транспортировочное средство.

Повинуясь злодейке - судьбе, я обречённо плюхнулась на атласное сидение и, поднятая на значительную высоту, тоскливо поплыла по длинному коридору сквозь разношёрстный строй завистливых соперниц к человеку, назначенному самоуверенными людьми в любовники бывшей возлюбленной самого Властелина Стихий.

В медных курильницах горели благовония. Прикрыв тяжёлыми веками огненные очи, чрезмерно темпераментный правитель Марокко возлежал на большой кровати и ждал очередную женщину. Носилки вздрогнули и покорно обрушились на ковер. Словно загипнотизированная, я неожиданно для самой себя встала с них и смиренно пошла к темнокожему мужчине.

Прижав пухлые ладошки к безволосой груди, угодливый толстяк последовал за мной. Возле постели мы, как по команде, остановились. Служака вытянул руки и сарделькообразными пальцами стал стаскивать с меня покрывало за покрывалом

– Остановись! – приказал султан, поднимаясь с ложа и вырастая перед новенькой, словно великолепная статуя из антикварного магазина.

Непрерывно кланяясь, евнух покинул зал вместе с безмолвной свитой, оставив нас наедине.

Вонзив жгучий взгляд голодного питона в глаза красивой наложницы, Мулаи Исмаил стал потихоньку снимать с меня остатки серебряного кокона, а когда я осталась в последней полупрозрачной одёжке, прячущей лишь низ живота, он задрожал и повалил меня на кровать, зажав жадными губами мой непокорный рот.

                                                                                                                                                                                  Гарем (Избранное)
                                                                                                                                                                        Автор: Лариса Малмыгина