Ход Снежной Королевы
Сутки с тобою,
месяцы — врозь…
Спервоначалу
так повелось.
Уходишь, приходишь,
и снова,
и снова прощаешься,
то в слёзы, то в сны
превращаешься,
и снова я жду,
как во веки веков
из плаванья женщины ждут
моряков.
Жду утром, и в полдень,
и ночью сырой,
и вдруг ты однажды
стучишься: — Открой! —
Тепла, тяжела
дорогая рука…
… А годы летят,
как летят облака,
летят - пролетают,
как листья, как снег…
Мы вместе — навек.
В разлуке — навек.
Сутки с тобою
Поэт: Вероника Тушнова
Если б время и тревога не так жали на Пал Палыча, он позаботился бы куда фундаментальнее подготовиться ко второму допросу Миркина.
Опросил бы сослуживцев и знакомых; узнал, с кем, из - за чего и в какой форме тот ссорился; говорил ли, как ему рисуется его будущее; что любил читать и так далее и тому подобное — словом, получил бы представление о внутреннем мире подследственного.
Оно и практически было полезно и удовлетворяло всегдашнему стремлению Пал Палыча понять. Даже ярого злодея.
Но не по формуле «понять — значит простить». Тут его не раз предостерегала мать (квалифицированный психиатр), ежедневно вникавшая в глубины психологии своих пациентов.
Она считала, что Бехтерев справедливо утверждал, будто некоторые душевные болезни заразительны. И потому врач должен внутренне крепко от них ограждаться.
Понять надо, а вот «простить» — может означать «заразиться». И безумца и преступника понять нужно, но не впускать понимания слишком внутрь себя, чтобы не деформировать собственную личность. Это основа иммунитета и к безумию и ко злу. А они ведь часто почти смыкаются…
От матери же черпал Знаменский умение чутко улавливать душевное состояние того, с кем общался: замечать сокращение и расширение зрачков, беспокойство или равнодушие пальцев и множество других рефлекторных примет, которые человек не в силах скрыть.
И — уже как следователь, в контексте событий — учился верно их истолковывать и использовать.
Конечно, изредка и он — недостаточность информации вынуждала — прибегал к приёмам служак старого закала, когда обвиняемому заявляют:
«Нам известно всё. Даже, к примеру, что в июле сего года ты пил пиво с девушкой в голубой шляпке. Так что давай колись».
А кроме случайного пива у следователя ничего и нет. Трюк порой срабатывал, но оставлял ощущение профессиональной неловкости.
… Ещё пять — десять минут, и конвойный введёт Миркина.
Пал Палыч был вооружён против него актом экспертизы весов и копией рапорта Зиночки об угрозе похитить племянника. И всё.
«Немножко, конечно, в голубой шляпке».
А чем меньше козырей, тем точнее должна быть тактика допроса. В общих чертах Знаменский её обдумал и теперь копил внимание и волю. «Жесткость и превосходство. От меня веет ледяным холодом» — таков был внутренний настрой.
Пал Палыч сделался и внешне на себя не похож, но Миркин не сразу это заметил. Довольно развязно поздоровался, одобрительно отозвался о погоде.
В ответ коротко прозвучало:
— Садитесь.
— Стою — сижу, хожу — сижу, лежу — опять сижу. Прямо загадка для детей старшего возраста, — раскатился Миркин поболтать, как в прошлый раз, «на равных».
И наткнулся на барьер:
— Шутить не будем. Рассуждать о жизни не будем. С этим покончено.
Миркин различил лёд в голосе, сердце ёкнуло, попробовал, крепкая ли стена, которой отгородился Знаменский:
— А я - то радовался, что у меня следователь, с которым можно обо всём по - человечески…
— Считайте, что у вас новый следователь, — и только теперь Пал Палыч поднял далёкие - далёкие от сочувствия глаза.
Перед этим новым следователем Борис Миркин почувствовал себя до крайности неуютно и зябко замельтешил:
— А что так? Простите… Случилось что - нибудь?
— Многое. Что в корне меняет моё к вам отношение.
Миркин напрягся в тоскливом ожидании.
— Ознакомьтесь с актом экспертизы.
Миркин прочёл акт, утёр разом взмокший лоб и — утопающий хватается за соломинку — забормотал прыгающими губами:
— Но… здесь какая - то ошибка… Что можно обнаружить на совершенно чистых весах?!
— Берут ватку, смоченную спиртом, протирают поверхности. Потом ватку сжигают и делают спектральный анализ золы. Доказательство бесспорное.
Молча и безжалостно наблюдал Пал Палыч, как допрашиваемый барахтается в волнах отчаяния. Сейчас наступит миг, когда потребуется безупречным швырком перекинуть его в ещё горший омут.
— За песок — уже другая статья? — изнемогая, спросил Миркин.
Вот оно! Знает он, знает, что полагается за шлих (*). Вопрос подготовительный, чтобы начать оправдываться: один раз, случайно, немножко, по глупости, честное слово…
— Статья другая, — равнодушно подтвердил Пал Палыч. — Но не это сейчас для вас главное, — грозно, пудово.
Кажется, удалось. Миркин обмер: что ещё? какое главное?
— Видите подпись эксперта под актом?
— Да…
— Почитайте её рапорт о происшедших накануне событиях.
Миркин прочёл раз, прочёл второй, с трудом постигая смысл печатных строчек. «Достоевское» лицо его без ведома хозяина убедило Пал Палыча в совершенной неожиданности и ошеломительности читаемого.
Это укрепило позицию Знаменского, ибо он стремился не дать допрашиваемому сообразить или попытаться выяснить, что срок за участие в хищении золотого песка неизмеримо больше, чем за похищение живого ребёнка. (О, причуды соцзаконности! Американцы за «киднеппинг» без церемоний сажают на электрический стул!)
А как раз на шантаже Кибрит Пал Палыч и целился прорвать защитную линию Миркина. И, пока тот читал и перечитывал рапорт, приметил участок для прорыва: в тексте — там, где описывались приметы преступников, — были две - три строки, на которые Миркин реагировал иначе, чем на всё остальное.
Тот наконец оторвался от печатных страниц, вскинул голову:
— С ней что - то случилось?!.. Или мальчик?!..
Пал Палыч забрал рапорт и экспертизу, сложил в папку, медленно завязал тесёмочки, каждой секундой молчания усугубляя тяжесть неизвестности для Миркина.
— Гражданин следователь! — взмолился тот.
— Не имею права ответить, — сурово сказал Знаменский. — Служебная тайна.
— Боже мой… Боже мой… — застонал Миркин и закачался на стуле, являя собой зрелище неподдельной скорби.
Ледяной барьер в Знаменском слегка подтаял. Да, пожалуй, и пора уже было переводить разговор на более мягкие рельсы.
из цикла повестей Ольги и Александра Лавровых - «Следствие ведут знатоки». Повесть «Шантаж» (отрывок)
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) он, знает, что полагается за шлих - Шлих (в данном контексте) - порошок, полученный после промывания рассыпного золота. Проще говоря, это неочищенное и ещё не расплавленное золото в виде мелких крупинок или более крупных частичек в составе руды.
