Технические процессы театра «Вторые подмостки»

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



Аркан Таро: Отшельник

Сообщений 1 страница 3 из 3

1

Подножка судьбы

Она одна у ночного окна,
- Загляните туда... - сказала она,
...там много машин и много огней...
Но нет никого кто остался бы с ней.

Сменилась улыбка у неё на лице,
И стало так грустно, где - то в душе.
Молящийся голос, слеза на щеке,
...хотелось опоры на крепком плече...

В доме её тепло и уют, -
Пустое пространство, где любят и ждут.
Но нет никого, кто остаНется с ней,
Лишь только на улице много огней.

Моя дорогая, не плачь , не грусти,
(На лик лучезарный улыбку верни)
слезу со щеки аккуратно сотри,
"Я знаю - Он будет,: - мне кто-то сказал:
Всё будет для, тех, кто верил и ждал.

                                               проза об одинокой женщине
                                                    Автор: Dokuko Aleksey

В парке, практически, безлюдно. Встретились только старик со старушкой, которые брели по аллее, взявшись за руки. Это так мило выглядело. Дай Бог им здоровья, и прожить как можно дольше вместе!

По этому парку я в юности часто гуляла. Мы с друзьями встречались именно здесь, вот на этой скамейке. Шутили, смеялись, пели песни под гитару.

Я присела на неё. Скамейка, кстати, та же, но прекращена в другой цвет. Я закрыла глаза. Словно кинолента, закрутились воспоминания юности.

Вдруг я услышала шаги. Открыла глаза. Передо мной стоял высокий мужчина. Лица его не было видно, так как уже стемнело, а свет фонаря, продолжая свои сигнальные трюки, был далеко, да и позади незнакомца. Он спросил меня, можно ли ему присесть рядом, на скамейку. Я, молча, подвинулась ближе к краю.

Он присел, где - то, с минуту помолчал, а потом заговорил. Он не искал во мне собеседника, а просто говорил. Тихо, размеренно, как бы с самим собой, а я, молча, слушала.

«Знаете, а я каждый год прихожу в этот вечер на это место. Сажусь на скамейку и жду. Жду, уже как 20 лет, одну девушку. Мы должны были с ней встретиться, именно, здесь, но... Она погибла в авиакатастрофе. За 20 минут до посадки самолёт потерпел крушение в воздухе.

А я так ждал этой встречи…

Когда мы учились в школе, то были лучшими друзьями. Она была доброй, весёлой, жизнерадостной такой. С ней было очень интересно проводить время. Мы понимали друг друга с полуслова. Да, признаюсь, я был в неё влюблён, но она об этом не знала. Она встречалась с моим лучшим другом. Я просто не имел права лезть в их отношения. Это не красиво, отбивать девушку у друга. Я видел, что он любит её искренне, поэтому я попытался строить отношения с другой, но у нас так ничего и не получилось. Я думал только о ней.

После окончания школы она уехала с родителями далеко, практически, на край света. Я очень переживал расставание. Мы, поначалу, переписывались. Даже пару раз звонили друг другу. Но время шло, я встретил девушку, у нас были серьёзные отношения. Подумывали о свадьбе. И, вот однажды, я получил от неё письмо, которое перевернуло всю мою жизнь. Она писала, что со школы тайно была влюблена в меня. А, так как я строил отношения со своей одноклассницей, то она не подавала вида, пряча свои чувства. Признаться в этом мне она тоже не могла, всё - таки девушка. Парень, по идее, должен первым говорить о таких чувствах. Так принято.

Потом выяснилось из письма, что она встречалась с моим другом, только из - за меня. Она не хотела выходить из нашей компании - это было проходным билетом, что бы общаться со мной. Дурёха была. Мы бы всё равно общались, возможно, были бы вместе.

Писала, что, до сих пор, её чувства ко мне не остыли, а со временем стали даже сильнее.

После того, как я прочёл письмо, долго не мог собраться с мыслями. Она все во мне разворошила. Чувства к ней, как бы, вернулись, я думал только о ней, но у меня была девушка, свадьба на носу. Я был в растерянности и на письмо ей не ответил. Где -то, недели через две, по - видимому, не дождавшись ответа, она позвонила мне. Я ей сказал, что у меня тоже были чувства к ней, и что они, до сих пор, в глубине сердца, но я не мог подставить друга. И, тут она сказала, что прилетает через неделю, и мы могли бы встретиться на старом месте в парке вечером. Назвала рейс и время прибытия.

Я должен был всё хорошо продумать, всё взвесить и понять, действительно ли эти чувства сохранились, и хочу ли я этой встречи? У меня была неделя.

Я думал над её словами постоянно, днём и ночью, и, понимал, что действительно всё еще её люблю, что хочу быть с ней. Всё возвращалось. И возвращалось с новой силой. Я был сам не свой. Я готов был порвать отношения со своей девушкой, перевернуть всю свою жизнь ради неё. Неделя прошла, как в бреду.

И вот, настал тот день, когда она должна была прилететь. Я уже не мог ждать вечера и решил встретить ее по прилёту. Помню, поссорился со своей девушкой, когда она обо всём догадалась, сел в машину и направился в аэропорт. По дороге слушал радио, и в новостях сказали, что разбился самолёт. Когда назвали рейс, откуда и куда летел, я понял, что в этом самолёте была она. Я на мгновенье отключился, а когда пришёл в себя, то это была больничная палата.

Оказывается, я попал в аварию. Врачи долго боролись за мою жизнь. Эх, лучше бы я в тот день умер, сейчас был бы с ней на небесах!»

Он помолчал с минуту, вздохнул:

«Так вот, после всего этого, я прихожу на это место каждый год, в одно и тоже время. Сажусь на скамейку и жду её. Но я знаю, она не придёт. Я это прекрасно понимаю, но ничего с собой поделать не могу".

Я слушала его историю. Всё это время в горле стоял ком. Я не могла сказать ни слова, тело, как будто бы, парализовало. Слезы текли ручьём. Потом схватила его за руку. Вдох - выдох:

"А вы знаете, ваша подруга в тот день простояла в пробке и просто опоздала на этот рейс. Её не было в этом самолёте. Она купила билет на другой рейс и прилетела в тот же день, но на пару часов позже. Она пришла сюда, на скамейку и ждала вас, но вы не приходили. Тогда она набрала ваш домашний номер телефона, а ей ответила, наверное, ваша девушка. У неё была истерика. Она орала в трубку: Вадим разбился! И я знаю, кого в этом винить!»

Его трясло. По щекам текли слёзы.

- Вадим, я думала, что ты погиб!

Мы смотрели друг на друга и вдруг всё поняли. Слёз уже не было. На душе было очень легко. Мы смеялись.

Фонарь окончательно погас. Была уже ночь, но мы видели друг друга, как днём!

                                                                                                                                                            Встреча в парке (Избранное)
                                                                                                                                                                         Автор: sew_ost

Аркан Таро: Отшельник

0

2

ГДР (*)

(*) ГДР - Культурная отсылка к фантастическому  роману Василия Аксёнова - « Остров Крым »

ГДР, ГДР. Где же ты ГДР ?
Нам Дин Рид не споёт, и уже не расскажет,
чем закончился твой образцовый пример,
нам пример твой давно уж не важен.

ГДР, ГДР, что случилось с тобой ?
и куда только резвое Штази смотрело ?
Над твоей молодой белобрысой главой
чёрно - жёлтое небо синело.

До сих пор у меня где - то курточка есть -
эти швабские, ходовые товары.
Достигает витрин твоих праздничных блеск
наших толем покрытых амбаров.

ГДР, ГДР. Где - то там, в двух шагах
за берлинской стеной догнивали буржуи.
Гойко Митич летал на гнедых скакунах
и свистели ковбойские пули.

ГДР, ГДР. Эрик Хоннекер твой
не обнимется с Брежневым чувственным больше -
почернела любовь и культурный твой слой
не становится с возрастом толще.

Так гудбай, ГДР, стали слишком тесны
мне твои дефицитные, тёртые джинсы.
Вы на карте такой не найдёте страны,
но всё чаще назад обращаются мысли.

                                                                              ГДР
                                                          Автор: Nекрофит фракийский

- Полный комплект, - Пробурчал Леденцов, положив листик в папку, просмотрел ещё раз составленное им донесение, встал, отодвину ногой своё кресло, потянулся и громко выдохнул, - Ох! – резко опустив руки.

Был уж вечер, в окошке небо красилось в закатные тона. Писк ласточек всё время доносился из окна. Майор гадал на дождь, никак не понимая, высоко или низко летают эти ласточки. Низко – к дождю, высоко – зонтик  с утра не пригодится.

Он подошёл к окну. Пытаясь заглянуть в него как можно  сбоку, майор не мог понять, что там твориться, там, на горизонте, куда уж скоро сядет Солнце. Окно смотрело почти на юг, из - за стены не было видно, какого цвета там - на западе вечерняя заря. Для верного прогноза, хорошо бы было посмотреть на закат.

- Ну, что ж, посмотрим. – Сказал снова майор и, вернувшись  к столу, по одной бумажке, как  в почтовый ящик, в миксер, отправил теперь совсем  ненужные исходные листы.

Машинка  зажужжала, и краешек последнего листа исчез в её  гостеприимной узкой пасти;  щелчок,  тепло, мелькнул светодиод. И скоро всё секретное горело  жёлтым цветом - корчась, становясь золой.

Майор захлопнул папку.

«Ну, вот! Дело сделано, - подумал он, ища в карманах зажигалку. – А хоть бы и дождь, - подумал он о завтра, - всё равно спать! Спать?! – Он снова подумал о завтра, - но только до обеда. А если такая вот будет погода, то можно и попляжиться».

Сегодняшний день ведь и впрямь был хороший. Уж две недели пекло солнце. Вода прогрелась, а Леденцов ещё в этом году не купался – он ждал особого тепла, чтоб было, как на море. А море он любил, и видел его лишь в санатории. «Невыездной я! в свободной стране, – говорил про себя он, - Как будто мне здесь трудно сплавить  коды!  Да и может ли сейчас быть что - нибудь секретное?  Нет  - повторил он себе, - самый лучший способ скрыть информацию – смешать её с рекламой иль ещё с каким дерьмом…»

На подоконнике стоял приёмник. Майор, прибавив громкость, ждал  прогноз. Но девка из «Дождя» чего-то пробубнила, пространное, как гороскоп, и снова из динамика пошёл музон.

Но чего ждать от завтра, майор так и не понял. Утром говорили одно, к вечеру – другое.  Не дослушав музыку, он подошёл к зеркалу. Перед ним он пригладил  свою шевелюру. Приблизившись ещё, сощурился, ища седых волос. Седых - не нашёл, но огорчился ещё больше: лицо старело, кожа сохла. – Ну, что ж, - продолжил рассужденья он, - пора бросать курить, либо – покупать крем от мимических морщин, либо – и то и другое вместе, если следовать рекламе.

«А ты – не лётчик,
а я была так рада,
любить героя
из лётного отряда, – про между прочим запел он, поправляя перед зеркалом форменную сорочку, -
Но по осанке, не видно,
кто с Лубянки Анке…»

Нет, я - с Сосновой Аллеи. Это две большие разницы, -  майор вздохнул, - хотя, - Леденцов повернувшись к зеркалу боком, скосив глазом, взглянул на погон, - полоски синие, пропеллер – для маскировки.

Прихватив свою папку подмышку, майор вышел в коридор и закрыл дверь. Вот брелочек с ключом очутились в кармане. Ещё раз, посмотрев, не открыта ли дверь, Леденцов  зашагал по ковру коридора.

Дверь сто тридцать седьмого кабинета как обычно была  лишь немного прикрытой. Хозяин кабинета, как помнил Леденцов, не доверял  кондиционерам, предпочитая лёгкий сквознячок. У двери был ослаблен «закрыватель». Теперь (если только дверь не захлопнули на защёлку) небольшой ветерок её то приоткрывал, то дверь почти закрывалась, то снова чуть приоткрывалась под напором.

- Здравия желаю! – Леденцов заявил о приходе погрязшему в виртуальном пасьянсе вояке. – Срочно! – добавил Леденцов, выхватывая лист из папки.

Хозяин кабинета взял листок, очки поправив, посмотрел на документ  и пробежал его глазами:

- Ну, хорошо… - выдохнул он.
- Разрешите идти? – сейчас Леденцов наш спешил прогуляться по парку с сознанием выполненного долга и предвкушением свободной от забот ночи. Спешил он сейчас и на лестничную клетку в другом конце здания, откуда он увидит закат. По цвету неба он поймёт, будет ли завтра дождь или нет. Будет ли?…. нет … разве поймёшь? думал Леденцов. В природе всё перемешалось…

- Да, вы свободны. – Подтвердил тот, к кому стекали все шифровки, и молча углубился в документ.

Майор поторопился к  лестнице на верх. Он встал перед окном и стал курить.

Почувствовав спиной, что  не один, Леденцов не стал оборачиваться. По шагам и щелчкам зажигалки он понял, кто это. Щелчки повторились. Майор обернулся. За ним стояла женщина. Она выпустила струйку дыма, вынув из губ подкрашенный фильтр «Вог - аромы».

Леденцов задержал  взгляд на ней. Взгляд скользнул вниз на ноги и вверх. Глаз приметил лодыжки,  на долю секунды застывши на них. Она скосила взгляд ему в ответ. Леденцов не смутился ничуть, отвернулся и через затяжку уже забыл про маленький, средь тысяч других, казус.

Майор сейчас думал о многом. Через пару картинок в мозгу всё равно пробегали и ноги стоящей с ним дамы, но много их в жизни – этих ног. Красивых и очень красивых, и чрезвычайно красивых, но вся эта женская красота – чего она стоит? Для него – майора радиоразведки.

Леденцов ещё раз укорил себя за то, что смутил женщину, совершенно ни на что не претендуя – только на мимолётный взгляд - маленький видео снимок ещё одних ног, ног, которые, в сущности, ему не нужны, близкое знакомство с которыми несёт опять  одни заботы.

Леденцов, затушив, бросил в урну бычок, повернулся, положил ладонь на перила  и зашагал вниз.

Опять  глаз подметил на  пальце  красотки те  кольца. Одно - то что поменьше, держало, не давало соскочить другому – другому, что больше. На той же руке с сигаретой сияла и пара перстней. «Безвкусица полнейшая: золото и серебро на одной руке, особенно – это - с листочком.  Эмансипация…»

                                                                                                                                                          На сосновой аллее (Избранное)
                                                                                                                                                     Автор: Алексей Иванович Борисов

Аркан Таро: Отшельник

0

3

Груз неудач мира

Громадные белые горы,
Уступы и чёрные скалы,
Нависшие глыбы утёсов
И в пропасти бездны обвалы…

От века застывшего моря
Внизу неподвижные волны
В мерцании с бледного неба
Мертвящим величием полны…

Без признаков жизни природа
И тишь — до тоски, до страданья…
Глядишь в изумленьи и видишь
Торжественный день мирозданья,

И чуешь прозревшей душою:
«Дух Божий над бездной несётся!»
И гнутся колени, и сердце,
Объятое трепетом, бьётся…

                                                      Ледяное море
                                         Философ: Владимир Соловьёв

И вот уже Джонатан снова один в море – голодный, радостный, пытливый.

Он изучал скорость полёта и за неделю тренировок узнал о скорости больше, чем самая быстролётная чайка на этом свете.

Поднявшись на тысячу футов над морем, он бросился в пике, изо всех сил махая крыльями, и понял, почему чайки пикируют, сложив крылья. Всего через шесть секунд он уже летел со скоростью семьдесят миль в час, со скоростью, при которой крыло в момент взмаха теряет устойчивость.

Раз за разом одно и то же. Как он ни старался, как ни напрягал силы, достигнув высокой скорости, он терял управление.

Подъём на тысячу футов. Мощный рывок вперед, переход в пике, напряженные взмахи крыльев и отвесное падение вниз. А потом каждый раз его левое крыло вдруг замирало при взмахе вверх, он резко кренился влево, переставал махать правым крылом, чтобы восстановить равновесие, и, будто пожираемый пламенем, кувырком через правое плечо входил в штопор.

Несмотря на все старания, взмах вверх не удавался. Он сделал десять попыток, и каждый раз, как только скорость превышала семьдесят миль в час, он обращался в неуправляемый поток взъерошенных перьев и камнем летел в воду.

Всё дело в том, понял наконец Джонатан, когда промок до последнего перышка, – всё дело в том, что при больших скоростях нужно удержать раскрытые крылья в одном положении – махать, пока скорость не достигнет пятидесяти миль в час, а потом держать в одном положении.

Он поднялся на две тысячи футов и попытался ещё раз: входя в пике, он вытянул клюв вниз и раскинул крылья, а когда достиг скорости пятьдесят миль в час, перестал шевелить ими. Это потребовало неимоверного напряжения, но он добился своего. Десять секунд он мчался неуловимой тенью со скоростью девяносто миль в час. Джонатан установил мировой рекорд скоростного полёта для чаек!

Но он недолго упивался победой. Как только он попытался выйти из пике, как только он слегка изменил положение крыльев, его подхватил тот же безжалостный неумолимый вихрь, он мчал его со скоростью девяносто миль в час и разрывал на куски, как заряд динамита. Невысоко над морем Джонатан - Чайка не выдержал и рухнул на твёрдую, как камень, воду.

Когда он пришёл в себя, была уже ночь, он плыл в лунном свете по глади океана. Изодранные крылья были налиты свинцом, но бремя неудачи легло на его спину ещё более тяжким грузом. У него появилось смутное желание, чтобы этот груз незаметно увлёк его на дно, и тогда, наконец, всё будет кончено.

                                                                                                      из рассказа Ричарда Баха - «Чайка по имени Джонатан Ливингстон»

Аркан Таро: Отшельник

0