Журналист

        Обрати внимание, сделано в Германии! (c)
                    Упал он больно, встал здорово! (c)

Я помню, до войны у нас в деревне
Мы старших почитали… А теперь
Усмешку может вызвать старец древний.
Старуху могут выставить за дверь.
Теперь всё по - другому — кто моложе
Да посильнее — тот авторитет.
Сын на отца уже прикрикнуть может,
Послать подальше, несмотря что сед.
И чья - то мать, когда-то просто мама,
Не знала, что дождётся чёрных дней,
И кулачки, что к сердцу прижимала,
Вдруг силу будут пробовать на ней.
А мы росли совсем в иной морали:
Когда я в детстве что-то натворил, –
Чужие люди уши мне надрали –
И батька их за то благодарил.

                                                        Авторитет
                                            Поэт: Андрей Дементьев

.. сотрудники государственной полиции в Праге валили в одну кучу социал-демократов и националистов, бомбы, баллоны, рецепты и рескрипты, правящего монарха и изобретателя Эдисона, анархистов и аграрников и т. д. Всё это, разумеется, вредно сказывалось на их работе.

Правда, и по этим донесениям людей сажали в тюрьму, но давалось это нелегко. Следственные чиновники прилагали все усилия к тому, чтобы арестованный по подозрению в крамольных речах не мог выпутаться, и часто добивались своего: ведь на допросах обычно человек нервничает, будь он сто раз невиновен. Его всегда можно запутать и спровоцировать на какое - нибудь недозволенное заявление. Но повторяю: для следственных властей это был каторжный труд.

По этим - то причинам и была организована школа для провокаторов. Политически натасканный шпик не растеряется ни на каком чешском митинге. Он первый предложит анти австрийскую резолюцию, а потом гаркнет, как это делал полицейский комиссар Хум: «Ага, голубчики, попались!»

Так возникла школа провокаторов в Праге. Там, разумеется, не вдавались в высокие материи, а выявляли и изучали те бунтарские чувства и замыслы, которые давно уже зреют в сердцах чешских граждан.

В полиции была отведена специальная комната для занятий и вывешено расписание:

«От 9 до 10. Изучение причин неизбежного развала Австро - Венгрии.
От 10 до 11. Почему чехам не следует воевать против русских и сербов?
От 11 до 12. Организация подпольных партий.
От 12 до 1 ч. Наиболее распространённые оскорбления монарха и членов императорского дома, а также другие предосудительные слова и выражения.
С 2 до 4. Общие основы провокаторского искусства и предварительное определение кары за недозволенные высказывания (в пределах от 2 до 15 лет тюрьмы)».

Эта прекрасная программа ещё больше понравилась агентам, когда на учебные пособия им выдали по пятьдесят крон. Для самых тупоголовых агентов устроили дополнительные вечерние занятия. Словом, всё было организовано наилучшим образом. Занятия шли полным ходом. Полицейские агенты усердно штудировали дома свои записи, используя для этого каждую свободную минуту.

В семье филера Брауна не знали, что и думать. Госпожа Браунова со слезами жаловалась соседям:

— Право, не знаю, похоже, что мой Браун совсем спятил. Целый вечер перечитывает какие-то листки и кричит: «Итак, господа, после трехсот лет рабства пришло время решительных действий! Монархия — истукан на глиняных ногах; достаточно толкнуть его, и он рассыплется…» Я говорю ему: «Ты с ума сошёл, мы же останемся без хлеба». А он как поглядит на меня да как зыкнет: «Молчи, дура, не суйся в политику!» И снова бегает по комнате, заглядывает в свою бумажку и бормочет: «Хватит! Довольно мы молчали, со времён Белой горы и по сегодняшний день! Я стрелять в русских не буду. И в сербов тоже не буду. Надеюсь, и вы, сударь? Разрешите представиться…» Ну, я, известно, хожу и реву. А он ругается, что я ему заниматься мешаю. «Брось,-говорю,-ты, Христа ради, все эти глупости, доведут они тебя до тюрьмы». А он опять своё: ничего, мол, ты не смыслишь. Приказал мне сесть против себя за стол, это будто бы он с кем - то в пивной разговаривает, И давай рассказывать мне, что наш всемилостивейший император и вся его семья дегенераты… не то денатураты… уж и не помню. А потом вдруг как зашепчет: мы, мол, организуем тайное общество! Завтра соберёмся здесь, и я вас научу, как взрывать поезда. Ладно? Придёте? В таком случае разрешите представиться…»!

И так всю неделю. Право, не знаю, что мне с ним делать. Больше всего я боюсь за нашего Эмиля. Мальчик и заниматься бросил, глядя на отца. Глаз с него не сводит, когда тот ходит по комнате и ораторствует перед комодом о казни на Староместской площади.

В самом деле, Эмиль глаз не спускал с папаши. Речи отца ему очень нравились. Эмиль был славный мальчик и старательный первоклассник. Как сын сыщика он принадлежал к числу директорских любимчиков, сидящих в первом ряду. Товарищи презирали его, изводили и называли «штрейкбрехером». Они не допускали Эмиля, к участию в школьных политических спорах, которые во время войны стали еще оживленнее. Ему нечего было сказать, когда школьники, чьи отцы были призваны в армию, рассказывали друг другу: «Папа, уезжая на фронт, сказал, что при первой же возможности перебежит к противнику».

Однажды австрийские войска взяли в плен три десятка сербов где - то на Драве, и официальные реляции трубили о грандиозной победе на сербском фронте. «Австрийские войска заняли Драву…» - гласили газетные заголовки. По этому случаю директор гимназии Кох, ярый австрияк, ходил по классам, произнося патриотические речи и провозглашая славу императору. Гимназисты были обрадованы и старались растянуть потеху, чтобы избавиться от уроков.

В первом классе, как и во всех остальных, директор разглагольствовал о том, что австрийская монархия сильна и могущественна, а следовательно, каждый патриот должен радоваться решению великого императора вступить в войну. Под конец он призвал учеников провозгласить троекратное «ура» «обожаемому монарху».

Гимназисты заорали «ура», и только Эмиль Браун, сидевший у самой кафедры, не раскрывал невинных детских уст и не присоединялся к общему восторженному рёву.

Директор подошёл к нему.

— Почему ты молчишь, мальчик?

Безмятежно глядя на директора, Эмиль ответил:

— Потому что мы не признаем Франца - Иосифа своим государем. Нам, чехам, несладко живётся под габсбургской державой. Так каждый вечер говорит мой папа. Кому же знать, как не ему, ведь он служит в полиции… А недавно к нам заходила госпожа Фаберова и рассказала маме, что мужу её дали в полиции листок с речью насчёт того, что «пора нам придушить австрийскую гидру». То же самое говорил и папаша, а мне он велел изображать гостей в трактире и повторять за ним, что Габсбургская династия — просто шайка жуликов…

Спустя пять минут школьный привратник вёл Эмиля к родителям. Папаша - полицейский, прочитав грозное письмо директора о подстрекательских речах своего сына, горько усмехнулся и воскликнул:

— Да, наша система оправдывает себя? Именем закона, Эмиль Браун, вы арестованы.

И, не обращая внимания на слёзы жены, потащил сына в участок. На улице он всё толкал его в шею и приговаривал:

— Мы вам, социалистам, зададим перцу!

Таковы были блестящие результаты специального политического курса для этих новоявленных Брутов, агентов австрийской полиции.

                                                                                                                         из рассказа  Ярослава Гашек - «Школа провокаторов»

Библиотекарь

            Ну что - же, шофёра из меня не вышло.. придётся переквалифицироваться в библиотекари (©️ ?)

Предисловие.

Твоя офисная униформа вовсе не показывает, что ты освобожден от унизительного труда по окраске заборов. Наоборот. Она сообщает окружающим, что в десять утра ты должен прибыть в контору, представить себе ведро краски, и до семи вечера красить воображаемый забор внутри своей головы. С коротким перерывом на обед. И твой старший менеджер должен быть доволен ходом работы, о котором он будет судить по выражению оптимизма на твоём лице и румянцу на щеках.

                                                                                                                                          из книги Виктора Пелевина - «Empire V» (Цитата)
________________________________________________________________________________________________________

Отплыв из - под Трои с попутным ветром, - так начал рассказывать Одиссей, - мы спокойно поплыли по безбрежному морю и, наконец, достигли земли киконов (*).
Мы овладели их городом Исмаром, истребили всех жителей, захватили в плен женщин, а город разрушили.
Долго я убеждал своих спутников отплыть скорее на родину, но не слушались они меня.
Тем временем спасшиеся жители города Исмара собрали окрестных киконов на помощь и напали на нас.
Их было столько, сколько листьев в лесу, сколько бывает на лугах весенних цветов.
Долго бились мы с киконами  у своих кораблей, но одолели нас киконы, и пришлось нам спасаться бегством.
С каждого корабля потерял я по шести отважных гребцов.
Три раза призывали мы, прежде чем выплыть в открытое море, тех товарищей, которых не было с нами, и только после этого вышли в открытое море, скорбя об убитых спутниках и радуясь, что спаслись сами.

                                                                                                                                          Поэма Одиссея. Стих 22. Битва с киконами (Отрывок)
                                                                                                                                                          Автор: Гомер (Свободный пересказ)
                                                                                                                                                                                     
___________________________________________________________________________________

(*) достигли земли киконов - Киконы, народ  питающиеся лотосом.
____________________________________________________________________________________

Вы слыхали? Генку Боброва уволили с работы. Да. На прошлой неделе. Он шофёром работал, на хлебозаводе. А на прошлой недели его уволили.

А я на обед, с работы, заехал, подхожу к подъезду, смотрю: Генка стоит. Сигаретку покуривает, полбутылки портвейна из кармана торчит и, маленько он выпивши. Подхожу к нему:

Здорово; здорово.

- Ты чего, - говорю,- не на работе?
- Уволили,- говорит,- сегодня.
- Чёй то?
- Да, пошли они. Придурки!
- Ну, рассказывай, - говорю,- безработный.

- Чего рассказывать? Я сегодня в первую смену на работу вышел, в пять утра уже за рулём был. Загрузился, значит, и поехал. Магазинчик, такой есть, в октябрьском районе. Да, ты его знаешь. Ну, вот, значит, еду. Подъехал к магазину, а у них подъезд узенький, с торца. Начал я задом к магазину подъезжать, гляжу, чего - то там не так. Вышел я из кабины, машину обошёл, и вижу: вот так вот дорожка к магазину проходит, а справа от неё рабочие «Водоканала» яму выкопали. Ну, знаешь, как обычно: к вечеру, видать, раскопали, заменили там чего - то, а может клад искали, или неучтенные доходы прятали, я уж не знаю. А закапывать не стали, видать, рабочий день закончился. Так, чуть присыпали, и ладно. А яма, я тебе скажу, не маленькая, глубокая, такая, яма. И вот она справа от дороги, а слева: бордюр высокий и заборчик. «Ну,- думаю,- как бы мне ненароком в яму не свалиться». А на улице темнота, хоть глаз коли. Фонарей нет и, не рассвело ещё. Стою. Думаю. И народу никого, чтобы кто - нибудь помог, подсказал. Рано ещё: пять утра. Гляжу: военный какой - то идёт: шинель на нём такая, фуражка, сапоги - всё как надо; по погонам - полковник. Я ему кричу:

- Земляк, помоги, пожалуйста, заехать, а то боюсь: как бы в яму не упасть.
- Отчего же,- говорит,- не помочь. Это можно. Садись в машину, а я тебе показывать буду.

Сел я в кабину, машину завёл, заднюю скорость включил, и в зеркало на военного гляжу.

А он руки перед собой вытянул и показывает: на меня; ещё на меня; теперь правее; правее; ещё правее. Я руль выкручиваю, а сам с него глаз не спускаю. И вдруг: чую, машину куда - то вбок повело, а потом, раз: и она прямо в яму задом завалилась. А я, понимаешь, в первый момент и не сообразил, что машина в яму упала, сижу в лобовое стекло пялюсь, как дурак.

Потом машину заглушил и быстрее из кабины выпрыгнул. Обегаю машину и вижу: ё-моё, мой полковник по асфальту вприсядку пляшет, и «калинку - малинку» орёт. Я в первое мгновение, прямо, одурел от такого зрелища. А он, скотина, так залихватски пляшет, как на свадьбе, песню орёт, и смеётся взахлёб, как ребёнок. Радуется, одним словом, что такую пакость сделал: машину опрокинул. Ну, я к нему подбегаю, за грудки его схватил и говорю: «Да ты знаешь, сукин сын, чего я сейчас с тобой сделаю?». А тут, на шум, наверное, продавщица из магазина вышла. Увидела всё, и говорит:

- Ой, не бейте его. Отпустите. Это наш, местный дурачок. Он безобидный.
- Ни фига себе, - говорю, -«безобидный». Машину в яму опрокинул. Да и какой же он - дурачок, если он - полковник.
- Это мальчишки местные пошутили, – отвечает продавец,- шинель ему, где то старую нашли и фуражку, погоны пришили. Вот он так и ходит. Ему другие военные «честь отдают», ну, и он: когда одну руку к голове приложит, когда две. А ребятишки над ним смеются. Отпустите его. Он не со зла.

Поглядел я на него, а он весь от страха трясётся. Отпустил я его.Продавщица ему:

- Иди, Витенька домой. Наверное, мамка уже заждалась.

Он фуражку с земли подхватил и бежать. А я постоял, покурил, поглядел с грустью на машину, и стал на завод звонить, техпомощь вызывать. Приехали, вытащили. Разгрузился я, и на завод поехал. Только приехал, в отдел кадров вызывают: пиши, мол, объяснительную. Написал я, всё, как было. А начальник отдела кадров, противный, такой, мужик. Бывший военный.

Прочитал всё, подумал, и говорит мне:

- Знаете, Геннадий, нам не нужны такие водители: которым дураки путь указывают.

Я ему говорю:

- Не дурак он, а офицер. Я так думал.
- Вы что же,- говорит, - дурака от офицера отличить не можете?

«Ну,- думаю,- тому дураку по морде не смазал; сейчас, пожалуй, этому смажу». Потом подумал ещё. Не стал.

- Пошёл ты, - говорю, - к такой - то матери!

Дверью хлопнул, и ушёл.

Генка взял бутылку и хлебнул из горла. Потом протянул мне:

- Хлебнёшь?
- Нет, Ген, спасибо. Я сейчас пообедаю, потом за руль и на работу.
- «За руль и на работу»,- говоришь. Везёт. Желаю тебе поменьше дураков встречать на своём пути.

Генка снова хлебнул из бутылки и закурил. А я пошёл обедать.

                                                                                                                                                                                                 Шофёрская история
                                                                                                                                                                                               Автор: Денис Ожогин

Трещит - для красного словца, конечно ..  ибо не каждому Духу верьте ..  (©)

Все кому - то нужны. Раньше только Большой Брат смотрел на тебя, теперь к нему прибавились Средний, Младший и даже Такой, О Котором Ты Ещё Не Подозреваешь.
                                                                                                                                                    -- Сухбат Афлатуни - «Катехон»  (Цитата)

Бесноватая про антихриста на могиле о.Николая Гурьянова

Трещит по швам картонный катехон,
Заговорён смотрителями бдящий,
С востока волны ветра гонят звон,
Холодный, воющий, заносчивый, скулящий…
… В какие чащи этот хоровод,
Зола по чашам, шаткие балансы,
Скрипит штурвал и входит в разворот
Под давящие ритмов диссонансы
На айсберги дрейфующий колосс,
Пестрят полотнища, хрустят штыки и вилы,
Горят костры разворошенных гнёзд
И воют времени заточенные пилы…
… Трещит по швам картонный катехон,
Меняют маски холостые лица,
И воздух - синь, и тополь удивлён,
И даль пугается, и трон упасть боится…

                                                                            Катехон
                                                                         Автор: Ки Ба

Прыжок словно в собственные мысли ©)

Я лечу вниз дурной головой
Над покрытой туманов лесов синевой
Подо мной – Орион, а точнее, сказать, надо мной
Гравитации вектор, направленный вверх для меня
Кораблём
Антиподом содеял мой верный космический дом

Ты, подружка моя, почему
Без разрешения в рубку влетаешь
Иль не знаешь – пилота нельзя отвлекать
Щас же врежемся, мать…
Говорил, когда я за штурвалом, нельзя меня так целовать

Что, какое там имя во сне называл, говоришь?
А кого ты сама там зовёшь, когда спишь?
Между нами разлад!
Руки женщины, взяв управленье
Скоро сделают нам скоростное навек приземленье
Блин, всю ж… отбил, и повсюду обломки
Здесь чужая планета, никто нас теперь не найдёт
Будем в шкурах ходить, и когда - нибудь наши потомки
«Женской дуростью» в память об этом
Первый свой назовут звездолёт.

                                                                                           Я лечу вниз дурной головой
                                                                                    Автор: Звезда Руслана Халматова

«Налетела грусть» Александр Розенбаум

В какой-то момент Афанасий Никитин понял, что больше не управляет своим телом.

Он вылетел практически с самого последнего этажа комплекса и камнем полетел вниз, но перевернулся в воздухе и шлёпнулся задом на покатую стену гигантской пирамиды. Затем просто заскользил, будто сидел на склоне огромной ледяной горки. Афанасию давно не было так весело!

Проехав несколько десятков метров, он слетел со стены пирамидального здания и ловко приземлился на ноги, сделав приличных размеров вмятину в асфальтовом покрытии. А затем изо всех сил побежал прочь. Его никто не преследовал, но Афанасий решил не сбавлять скорость.

На бегу перескакивая через мчащиеся машины, перелетая через ограждения и статуи, перепрыгнув через широкий водный канал, преграждающий путь, он наконец добрался до какого-то старого склада. Затем, взобравшись по стене на крышу строения, Афанасий просто сел на краю крыши и свесил ноги вниз. Теперь можно и дух перевести.

Его всё ещё немного потряхивало от волнения и мощного выброса адреналина.

Шутка ли, правительственные учёные решили заняться им вплотную! Только этого не хватало для полного счастья. Сегодня ему удалось скрыться, но что случится завтра?

Кто знает, может, они воспользуются своими связями и получат официальное разрешение, чтобы задержать его? Посадят в клетку и начнут бить током, пытаясь разделить с симбионтом.

Этого Афанасий совсем не хотел. Может, стоит улететь подальше от Земли? Отправиться в гости к деду либо примкнуть к какой-нибудь археологической экспедиции на другие планеты? Нужно обсудить всё с мамой и Олегом. Может, они помогут ему скрыться?

— Пожалуй, пришла пора нам пообщаться, — раздалось вдруг в его голове. — Если тебя беспокоит эта ситуация, я тоже смогу помочь.

Афанасий едва не свалился с крыши. Этот чужой незнакомый голос прозвучал прямо в его мозгу, словно он слышал свои собственные мысли. Бете - Негеноши!

— Эй! — возмутился Афанасий. — Ты что, и в голову мою залез?!
— Уже очень давно, ещё на Симплеяде, — последовал ответ.
— А что же раньше помалкивал?!
— До сих пор не было особой причины для разговоров. Я осматривался, привыкал к новому окружающему меня миру и изучал язык. Смотрел твоими глазами и слушал твоими ушами. Оказалось, всё не так сложно…
— Ох, ну конечно! Ведь это всего лишь моё тело и мой разум! Эй! — вдруг замер Афанасий. — Погоди-ка! Ты всё время смотришь моими глазами?
— Разумеется.
— Так ты, значит, даже в туалете за мной подглядываешь?!

В его голове прозвучал задорный смешок.

— Вы, люди, такие забавные! Вот только выглядите очень нелепо. Мой прежний аменобас был куда симпатичнее тебя.
— Что?! Кто?! Какой ещё аменобас? — не понял Афанасий.
— Представители моей расы полностью состояли из жидкости. Чтобы получить возможность существовать на суше, на моей родной планете, мы научились генетически выращивать себе тела - носители. Необходимый набор конечностей, жизненно важные для существования органы, крепкий скелет… Это и есть аменобас.

Афанасий тут же вспомнил свое видение на Симплеяде. Серебристые доспехи сражающихся воинов, мощные трёхпалые конечности, а ещё странный диковинный мир, уничтожаемый в страшной войне. Видимо, это были воспоминания пришельца.

— Мы жили и работали, используя эти искусственные тела, строили нашу цивилизацию. Но потом пришли они и уничтожили всё, что было нам так дорого. Раса Сокрушителя, газообразные изуверы. Они тоже используют чужие тела, но захватывают их сами, полностью порабощая разум прежнего владельца. Они вторглись на нашу планету, затем начали вселяться в наших аменобасов и использовали их против нас. Была великая война… Всё погибло… Так что теперь, волей случая, ты — мой новый аменобас.
— Лучше зови меня Афанасий. Мне это как-то привычнее.
— Расслабься, аменобас Афанасий. Чувствую раздражение в твоём потоке сознания. Я не стану тревожить тебя слишком часто, ведь большую часть времени стараюсь отдыхать, чтобы копить силы. Каждый выброс энергии, когда ты покрываешься защитной оболочкой, забирает у меня много сил. Приходится иногда отключаться, чтобы аккумулировать ещё.
— Кто ты? — спросил Афанасий.
— Ты ведь знаешь ответ на свой вопрос.
— Хотелось бы узнать больше.

— Меня называют Бете - Негеноши. Когда-то я был воином, одним из нескольких сотен тысяч, мы защищали свой маленький мир от вторжения захватчиков. Но мы проиграли, теперь у меня нет родины. Все мои соплеменники были уничтожены, но в последнем взрыве мы истребили и всю армию монстра. Осталось лишь пятеро, сам Сокрушитель и четыре его соратника, которые спаслись бегством. Отныне моя миссия — отыскать их и уничтожить. Только так я смогу отомстить за гибель своего мира и не дать им поработить новые.
— Это случилось несколько тысяч лет назад.
— Время — ничто. То, что для вас вечность, для других — лишь миг. Да, я долгое время провёл в стазисе (*), но я отлично всё помню. Будто это случилось лишь вчера. Неслыханная удача, что пятеро ещё не собрались вместе. По отдельности они не представляют опасность, но стоит им объединить свои усилия, и от их мощи содрогнётся весь нынешний мир.
— Я знаю, о ком ты говоришь. Вышло так, что их разбросало по Вселенной, но они постепенно отыскивают друг друга. Как минимум двое уже встретились, и произошло это благодаря помощи «Последователей».
— Очень удачно, что в носители мне достался именно ты, аменобас со смешным именем Афанасий. Вместе мы сможем добиться успеха. По крайней мере, я так думаю.

— Сколько тебе лет? — спросил вдруг Афанасий.
— Тебя интересует, сколько времени я уже существую?
— Ну да…
— Свой возраст мы отсчитываем по количеству лет, проведённому в теле носителя. Вне тела мы быстро впадаем в стазис, это своего рода спячка…
— И сколько времени ты провёл в телах других носителей?
— Если сравнить с вашим время исчислением… Мне примерно тринадцать лет.

— Что?! — изумился Афанасий. — Да ты совсем ещё сопля! Младше меня, а мне уже скоро пятнадцать!
— И что с того? — невозмутимо спросил Бете - Негеноши.
— Ничего… Кстати, как мне вытрясти тебя наружу?
— Вытрясти? — не понял симбионт.
— Избавиться. Перенести в другое тело в конце концов.
— Я тебе уже надоел?
— Ты же явно видел и слышал, как к этому относятся мои родственники. А ещё, знаешь ли, не многим нравится слышать чужие голоса в своей голове. Обычно таких людей у нас держат где - нибудь в закрытых учреждениях, где стены обиты мягкими матрасами. А теперь ещё выяснилось, что ты постоянно за мной подглядываешь. Наверняка и в душе тоже!

Инопланетянин снова издал невразумительный смешок.

— Большую часть времени я дремлю, накапливая силы, так что не переживай. Не так уж много я и увидел. И повторяю, я не стану беспокоить тебя слишком часто. Это симбиоз, как уже однажды упоминала твоя мать. Мы можем быть друг другу полезны. Я защищаю тебя от напастей и травм, а ты позволяешь мне использовать своё тело для исполнения моего долга.
— А если в процессе этого исполнения меня случайно прикончат? — поинтересовался Афанасий.
— Такая вероятность, конечно, возможна… Но ты не переживай, в таком случае я постараюсь быстро найти себе другого аменобаса.
— Да неужели? — возмутился Афанасий. — Ну тогда я действительно спокоен!
— Кого-то из твоих ближайших родственников. Чтобы не пришлось долго привыкать к новой ДНК.
— Вот ты и попал пальцем в небо, — рассмеялся парень. — Или что там у тебя вместо конечностей… Меня усыновили, и я ничего не знаю о своих настоящих родственниках. Долго же тебе придётся искать нового носителя.

— Расслабься. Я постараюсь не допустить твоей гибели.
— Не слишком-то обнадеживает.
— Я помогу тебе справиться со многими трудностями. Например, как с этими хулиганами сегодня. Ты ещё не видел всех наших возможностей.
— Вот как? — Афанасий задумался. — Может, это и к лучшему. С твоей помощью я смогу защитить не только себя, но и своих близких. В последнее время столько всего происходит… И всё как-то связано с Сокрушителем, «Последователями» и Полиной Гебельс.
— События действительно устрашают. Но ты сумеешь всё разрешить, если не станешь сидеть сложа руки. И кстати, почему ты всё ещё не занялся поисками своей семьи? Я имею в виду настоящих родителей.

— Ага! Всё же хочешь заранее подыскать себе новых аменобасов?!
— Просто хочу подстраховаться, — хохотнул пришелец. — Но ведь это и для тебя очень важно!
— Важно, — согласился Никитин. — Но я даже не представляю, с чего начать.
— С самого первого дня, — посоветовал Бете - Негеноши. — С того, с чего всё началось.
— А ведь ты прав, — немного подумав, признал Афанасий. — Я давно собирался сделать это, да всё никак не мог решиться…
— Я поддержу тебя во всём, — пообещал Бете - Негеноши. — Можем отправиться прямо сейчас. Чего зря время терять?

Афанасий кивнул и ловко спрыгнул с крыши склада, приземлившись на заднем дворе. Он и в самом деле давно хотел кое-что прояснить. Так отчего же не сделать это сегодня?

                                                                                                  из книги Евгения Гаглоева - «Афанасий Никитин и Создатель механизмов»
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Да, я долгое время провёл в стазисе - Стазис (от греческого στάσις — «стоящий неподвижно») — состояние устойчивости, равновесия или статической остановки развития.