Не оголяй тылы, любимый
Как больно об измене узнавать
Того, к кому прирос душой и телом.
А ты летишь к любовнице в кровать
И кажешься себе ужасно смелым,
Забыв о детях и своей жене,
О клятвах верности, любви до гроба...
И вы одни в полночной тишине
Порочной страсти предаётесь оба...
Машина в руки - на жену - плевать!
Какое дело, что она страдает!
Но ты ужасно любишь рисковать.
Жена постыла и теперь мешает.
Теперь тебя уже не удержать,
Не обуздать ничем твой дикий норов.
Ты от семьи своей готов сбежать
В любой момент без разговоров.
Ни пересуды, сплетни, ни молва
Тебя уже ни капли не смущают.
Болит жене пусть лучше голова!
Тебя ж богатство, милый, развращает!
Из жалкой прихоти на всё готов
И ради денег честь забыть сумеешь.
Судьбы жестокий будет приговор:
Ты в час расплаты горько пожалеешь.
Неверному мужу (Отрывок)
Автор: Татьяна Фурсова - Павловец
На круглом столе красовались два бокала с коктейлями безжалостно выдавая его. Он схватил со стола один из двух стаканов и торопливо спрятал под кресло вопиющую улику.
Из - за поворота аллеи показалась запыхавшаяся супруга. Он выпрямился, сделал радушное лицо любящего супруга и воздел к ней навстречу руки.
— Тимус! — вновь воскликнула она и остановилась, переводя дыхание.
— Дорогая, — сделал он удивлённое лицо. — Почему ты не улетела?
— Отложили рейс на четыре часа — Мадрид не принимает, — объяснила супруга и тут же перешла в лобовую атаку: — Что за девица встречалась с тобой в аэропорту? Где она?! — от злости женщина сжала кулаки и походила на разъярённую фурию.
— Какая девица встречалась со мной в аэропорту? — сыграл оскорблённую невинность супруг. — О чём ты говоришь, дорогая?
— Ах о чём? — возмутилась его жена. — О той вертихвостке, что села в нашу машину. И не отнекивайся — я видела собственными глазами! Где она?
— Ах ты, о той девушке! — очень правдоподобно хлопнул он себя по лбу. — Ну, подвёз…
— Где она?!
— Да откуда я знаю! Вылезла на площади Омониа, — без зазрения совести солгал он.
Солгал убедительно. Либо ей очень хотелось поверить в правдивость его слов. Но холодная рука ревности стала отпускать закравшееся сомнение в его супружеской верности.
— Ты её просто подвозил, Тимус? — примирительно сказала она, подходя к мужу и взяв его за руку.
— Конечно, — ответил он, внешне оставаясь спокойным, но сердце его стучало по рёбрам, как попавший в смертельную западню дикий зверь. Чтобы скрыть это от супруги он сам перешёл в наступление: — А ты засомневалась во мне, дорогая? Да разве я подавал когда - либо повод для этого?
Она почувствовала себя виноватой и смутилась. Мчалась на такси через весь город, представляла картины одна срамнее другой, а он благопристойно вернулся домой, один и, наверное, беспокоился, как она себя чувствует в воздухе. А эта девица — всего лишь случайная попутчица.
Она хотела сказать мужу что - нибудь приятное, чтобы загладить своё оскорбительное, беспочвенное обвинение, но в этот момент из дверей дома вышла Патриция.
В одних плавках и чёрных очках.
В руке Патриция держала свою огромную сумку, меж ручек которой были аккуратно сложены джинсы, футболка и куртка, другой рукой закинула за спину кроссовки, держа их за шнурки. Её обнажённые груди рассказали обманутой женщине всю глубину нравственного падения её мужа яснее любых слов.
Супруга вырвала руку из ладони мужа и отпрянула. Лишь невнятное мычание сорвалось с ярко и безвкусно накрашенных губ — дар речи покинул её. Ему тоже было нечего сказать — более дурацкого положения он даже представить себе не мог. Ему оставалось одно — достойно пропадать. Мурашки ужаса заставили спину выгнуться, на лбу выступил холодный пот.
Проходя мимо изумлённой супружеской пары, Патриция мило улыбнулась неудачливому ловеласу:
— Пока, плэйбой!
Они оба онемело смотрели на её обнаженную спину и едва прикрытые узкими плавками такие соблазнительные ягодицы.
Мужчина непроизвольно облизнул губы — даже в преддверии семейного скандала он не мог не оценить их по достоинству. А ведь обладание ими было так близко! Чёртова погода в Мадриде, чёртов аэрофлот, чёртова девица — знала и молчала! Ну попадись она ему ещё раз — завалит на спину без всяких предварительных разговоров!
Патриция не оглядываясь скрылась за поворотом аллеи, не спеша вышла к открытым воротам на улице и остановилась, чтобы одеться. Из глубины аллеи донёсся оглушительный взрыв гневных тирад обманутой жены. Девушка довольно улыбнулась.
Патриция стала натягивать джинсы и вдруг в дальнем конце улицы показалась машина с привычной надписью сверху.
«Очень кстати», — подумала Патриция и застегнула пуговку джин, чтоб не сваливались.
— Такси! — закричала она и подняла руку. Тугая грудь её вздёрнулась к безоблачному небу.
Водитель высунулся в открытое окно кабины окно и, увидев коричневые овалы её сосков, забыл обо всём остальном. То есть, что он сидит за рулём, а дорога делает поворот.
Как результат — врезался в высокий каменный забор. Хорошо, что хоть скорость невелика была.
Патриция поняла, что на этом такси она уже никуда не уедет и надела футболку.
Таксист выскочил из кабины и первым делом посмотрел в каком состоянии мотор. Капот автомобиля был перекорёжен, вокруг валялись осколки вдребезги вышибленных фар. Из - под смятого железа поднялась вверх невесомая струйка пара.
Водитель непристойно выругался, не обращая теперь никакого внимания на соблазнительную невольную виновницу аварии и расстроенно махнул рукой. Кроме себя самого осуждать некого, вот что обидно!
Наконец он сердито повернулся к незнакомке, чтобы высказать ей всё - таки своё праведное негодование по поводу её непристойного поведения. Но она уже оделась и таксист увидел лишь затянутый в джинсы плотный зад удаляющейся по улице девушки.
— Шлюха проклятая! — бросил он ей вслед несправедливое оскорбление, облегчив таким образом душу, хоть немного.
Но Патриция его не услышала.
из книги Памелы Васп - «Греческая смоковница (Ягода созрела)»
