Нюхнувшие Весну

Установлено, что указанная в заявке печь, придаёт лицам её обладателей здоровый цвет распустившейся весенней зелени.

Я скакала как блоха,
Всё искала жениха.
Пресвятая Троица,
Помоги пристроиться!

                                    Народное

Печка у меня очень плохая. Вся моя семья завсегда угорает через неё. А чёртов жакт починку производить отказывается. Экономит. Для очередной растраты.
Давеча осматривали эту мою печку. Вьюшки глядели. Ныряли туда вовнутрь головой.

— Нету,— говорят.— Жить можно.
— Товарищи,— говорю,— довольно стыдно такие слова произносить: жить можно. Мы завсегда угораем через вашу печку. Давеча кошка даже угорела. Её тошнило давеча у ведра. А вы говорите — жить можно.

Председатель жакта говорит:

— Тогда,— говорит,— устроим сейчас опыт и посмотрим, угорает ли ваша печка. Ежли мы сейчас после топки угорим — ваше счастье — переложим. Ежли не угорим — извиняемся за отопление.

Затопили мы печку. Расположились вокруг её.
Сидим. Нюхаем.

Так, у вьюшки, сел председатель, так — секретарь Грибоедов, а так, на моей кровати,— казначей.
Вскоре стал, конечно, угар по комнате проноситься.

Председатель понюхал и говорит:

— Нету. Не ощущается. Идёт тёплый дух, и только.

Казначей, жаба, говорит:

— Вполне отличная атмосфера. И нюхать её можно. Голова через это не ослабевает. У меня,— говорит,— в квартире атмосфера хуже воняет, и я,— говорит,— не скулю понапрасну. А тут совершенно дух ровный.

Я говорю:

— Да как же, помилуйте, ровный. Эвон как газ струится.

Председатель говорит:

— Позовите кошку. Ежели кошка будет смирно сидеть, значит, ни хрена нету. Животное завсегда в этом бескорыстно. Это не человек. На неё можно положиться.

Приходит кошка. Садится на кровать. Сидит тихо. И, ясное дело, тихо — она несколько привыкшая.

— Нету,— говорит председатель,— извиняемся.

Вдруг казначей покачнулся на кровати и говорит:

— Мне надо, знаете, спешно идти по делу.

И сам подходит до окна и в щёлку дышит.
И сам стоит зелёный и прямо на ногах качается.

Председатель говорит:

— Сейчас все пойдём.

Я оттянул его от окна.

— Так,— говорю,— нельзя экспертизу строить.

Он говорит:

— Пожалуйста. Могу отойти. Мне ваш воздух вполне полезный. Натуральный воздух, годный для здоровья. Ремонта я вам не могу делать. Печка нормальная.

А через полчаса, когда этого самого председателя ложили на носилки и затем задвигали носилки в каретку скорой помощи, я с ним разговорился.

Я говорю:

— Ну, как?
— Да нет,— говорит,— не будет ремонта. Жить можно.

Так и не починили.

Ну что ж делать? Привыкаю. Человек не блоха — ко всему может привыкнуть.

                                                                                                                                    Рассказ Михаила Зощенко - «Кошка и люди»

Прошу рассмотреть вопрос .. с 01. 05. 2024 г.

„Самое большое преимущество старости — в духовной свободе.“ —  Сомерсет Моэм английский писатель, агент английской разведки 1874–1965.

                                                                           ОЛЛИ           17.04. 2024

Уведомление

Сегодня в ночь на 19.04. 2024 г. группой Неизвестных ученых, к которой хотели приобщить и ОЛЛИ, была похищена Возможность ОЛЛИ к какой - либо рабочей осознанной деятельности.  В голове ОЛЛИ полная сумятица и хаотически всплески.
В связи с чем, до возвращения Возможности, деятельность ОЛЛИ не возможна, по психо - биологическим причинам.

С уважением, ОЛЛИ     19. 04. 2024 г.

Уведомление

Только после публикации (технической) иллюстрации «Мир запечатлённый», опубликованный в теме «Жизнь .. Жизнь..» за № 5,  ОЛЛИ стало понятно, что работа  Марианны Дударевой - «Фрески». Философская проза, посвящена рабе Божьей  Дарьи.  В связи с тем, что весь массив работ был проведен в бессознательном, относительно  указанного знания, состоянии сознания, ОЛЛИ было принято решение "О публикации иллюстрации" с последующим отдельным уведомлением  о всех обстоятельствах,  сопутствующих появлению данного информационного материала.

Благодарность

Уважаемые читатели, сегодня ОЛЛИ выступает не совсем с обычным обращением.Сегодня ОЛЛИ хочет выразить Благодарность отдельным сотрудникам системы "Олле Лукойе" за присланный сегодня, 25.04. 2024 г., информационный файл. Из которого ОЛЛИ со всей очевидностью стала понятно, кто и зачем воспитывает так называемого "Солдата Победителя".

Да, ОЛЛИ считает, что этого "Солдата Победителя"  надо прописать именно на жилплощади этой самой воспитательницы. Хотя понятно, что "Солдат Победитель" и его воспитательница имеют куда больший силовой ресурс для прописок и выписок соответственно. Так уже прямо сейчас, даже не дожидаясь ..  "Солдат Победитель" потребовал - Чтобы ни какой Чулпашки, тут на фиг не было.

Вот такие дела, уважаемые читатели, вот что происходит и у нас, и в целом в мире. Хотят донести до нас простую и ясную мысль  - Увидел "Солдата Победителя" и его воспитательницу, всё - Лапки вверх и не чирикай.

ОЛЛИ благодарит всех за внимание

ОЛЛИ не стал выпендриваться и просто сделал то, что сказала учительница, хотя он и не Ишаченко.
ОЛЛИ не может переносить такие энергии.
И нарисовавшие это знали.

Тигрёнок возвращается, завтра ?

Опять в соседнем садике
С утра идёт игра,
Лихие скачут всадники,
С утра кричат "ура!".

Опять шумят дошкольники
Володеньки и Оленьки,
И вся разноголосица
Ко мне в окно доносится.

- Эй, самосвал, сгружай песок! -
Звенит высокий голосок.

Вот разговор совсем иной:
- Интересуешься Луной?
- Я б полетела на Луну,
Не пустит бабушка одну.

- Нет, - рассуждает под окном
Какой-то юный астроном,-
Нельзя Венеру снять пока,
Её закрыли облака.

- Берём стамеску и брусок! -
Звучит мальчишеский басок.

- Мы отзовём его с Луны! -
Вдруг слышен крик и свист.-

Там эгоисты не нужны!
А Юрка - эгоист!

Вот снова голос под окном:
- Записывай в тетрадь:

Кто не собрал железный лом,
Тех на Луну не брать!

Примите лунограмму -
Хочу поздравить маму.

Закрыла я своё окно -
Всё смолкло, как в немом кино.

Нет, без ребячьих голосов
Мой дом закрыт, как на засов.

Нет, пусть в соседнем садике
Опять идёт игра.
Пускай лихие всадники
С утра кричат "ура!"
И лунограммы шлют с Луны,
Большой мечтой увлечены.

                                    Поэт: Агния Барто - Открытое окно

Принять себя такой какая есть .. иль встать и оказать .. все почести диете

Над миром спокойно и тихо,
И будто бы нету забот.
В полях зацветает гречиха
И копит в соцветиях мёд.

Конечно,  не мёд это, ясно,
Пока ещё просто нектар,
Но пчёлы спешат не напрасно
Собрать этот радостный дар.

Расправив прозрачные крылья
В сиянии дня золотом
Победно гудит  эскадрилья,
Зависнув над каждым цветком.

В гречичном сиянии лета
Выводят привычный мотив,
И словно гвардейские ленты
Надеты на брюшках у них.

А небо цветёт васильками,
Пчелиный лелея полёт.
И полнятся ульи дарами
Гречичных нектарных щедрот.

                                                                 Гречиха
                                                       Автор: Айк Лалунц

«Я толстая», - Ангелина стояла напротив зеркала и думала так про себя. «И как я могу понравиться кому-то, если во мне куча лишних килограммов?

И справа и слева, и лицо такое распухшее, будто там поместился целый арбуз!» - крутилось в мыслях девушки - подростка. Ей было сложно увидеть в себе человека, совсем не казавшегося толстым со стороны. Но мысли о своей неполноценности не давали Ангелине покоя. Она каждый день вставала на весы, подходила к зеркалу и теребила себя думами о том, что она всё ещё толстая.

Как же было сложно в это время не только девушке, но и её родителям. Им было больно смотреть на то, как Ангелина постоянно изводит себя мыслями о похудении, идеальном теле. Так повторялось изо дня в день, начиная с пятнадцатилетнего возраста. Ох, уж эти девчоночьи комплексы! Девушка отказалась носить всё, что хоть как-то обтягивает тело. В школу она появлялась не в юбке и блузочке, как было положено, а в спортивных широких штанах и тёплой мешковатой кофте. Так Ангелине казалось, что она выглядит менее полной.

И вот, именно с этого дня и в очередных терзаниях себя, девушка приняла твёрдое решение сесть на диету. Но как быть? Как начать правильно худеть и бороться с этим проклятым весом? Это, пожалуй, для неё главные жизненно важные вопросы. Ангелина облазила множество интернет-сайтов, рекламирующих похудение за неделю, месяц, три. «Как есть и не толстеть?», «Как похудеть на два килограмма за день?», «Быстрая сушка», - всё это были рекламные лозунги обычных пользователей или якобы «умных» диетологов, не знающих, да и не стремящихся понять, что информацию будут проглядывать закомплексованные подростки, которые, чего доброго, от таких советов доведут себя до анорексии или депрессии.

    Изучив почти все темы похудения, Ангелина решила так: «Отлично, буду питаться два раза в сутки, порцию уменьшу до минимума. На завтрак – сухая гречневая каша, на ужин – обезжиренный творог без сахара, а чай можно пить полностью без печенья. С этого дня говорю «НЕТ» булочным изделиям, жирам, быстрым углеводам и всему тому, что хоть как-нибудь да скажется на моей фигуре!» Оставалось только решить, как суметь отказаться от соблазнов, если родители точно будут питаться три раза в день и готовить самые лучшие и вкусные блюда? «Тут всё зависит от моей силы воли, буду её развивать тогда», - подумала Ангелина и успокоилась. Бедная девочка, ей было тяжело понять, до чего она может довести себя, но всё в жизни есть опыт.

Первый день похудения. Ангелина наварила почти килограмм гречневой каши. Соль не клала, масла – тоже. Благо мама и папа ушли на работу и не видели завтрака девушки. Наложив себе в тарелку строго двести грамм каши, Ангелина принялась завтракать. О, это было мучение! Сухая, не проваренная до конца гречка, еле пролезала в горло. Есть было невозможно, представлять другую, более вкусную пищу – больно. Закрыв глаза и думая о силе воли, да цели похудения, девушка быстро запихала в себя кашу. После, запив крепким несладким чаем, Ангелина решила: «Начало положено! Слава Богу, завтрак окончен. Говорят, что первые двадцать дней надо потерпеть, а дальше дело привычки. На обед – яблочко и всё! Надо ещё купить обезжиренного творога на ужин!».

  В школе всё прошло хорошо, за исключением директорского замечания, появившегося в дневнике девушки из-за надетой мешковатой кофты и широких спортивных штанов. Свой вид при этом Ангелина объяснила тем, что так модно среди молодёжи, и она полностью придерживается этого свободного стиля. На самом деле под такой одеждой девушка скрывала свой комплекс неполноценности.

   Придя домой, она схватила яблоко и с жадностью слопала его, косясь на холодильник. В мыслях появлялись образы вкусного жареного мяса, картошечки в мундире, рыбки в кляре и многие другие соблазнительные блюда. При мысли о еде в животе приятно урчало. «Надо держаться, если я хочу видеть себя стройной и красивой», - думала Ангелина, усаживаясь за письменный стол. Всё то время, что она делала уроки, мозг не давал покоя. Вместо математических логарифмов, уравнений в голове проплывали образы толстого куска жареной свинины, печенья, шоколада.

Тут, конечно, было не до какой-то там алгебры. Русский язык по своим обычаям, вместо повторения правила написания удвоенной НН в суффиксах, навевал мысли о пирожках, супе и масляных блинах. Ох уж эти фантазии, ох уж эти комплексы и зацикленность на похудении! Так день близился к вечеру, приближалось время ужина.

    В замке послышался скрежет ключей, домой вернулись родители. Помыв руки, все пошли на кухню трапезничать. Мама, как главный повар дома, да и в принципе глава семьи, наложила всем в тарелки по гигантской порции макарон и вкусной душистой рыбки. «Я не буду это кушать, мам», - немного застенчиво произнесла Ангелина.

- Почему? – крайне удивилась женщина.
- Я буду творог, который специально купила в магазине.
- Вот так да… худеешь что ли? – не без весёлой насмешки спросил отец.
- Да, решила немного привести себя в форму.
- Но ты и так не толстая! – воскликнули в один голос родители
- Нет, толстая – с уверенностью произнесла Ангелина.

   Ну что теперь тут поделать? Если упрямый подросток решил, значит, он до последнего будет стоять на своём. Творог был извлечён из холодильника и со скоростью света поглощён. Родители в изумлении смотрели на то, с какой жадностью съела эти несчастные сто грамм молочного продукта их девочка. И ведь без добавления сахара, молока и других иных вкусных добавок!

    На следующий день мама и папа Ангелины улетели в командировку на месяц, что давало ей полную свободу действий, а значит, никто не стал бы мешать её похудению. Конечно, иногда к ней должна была заходить мнительная бабуля, но ведь это же не постоянный контроль! Дверь захлопнулась, и Ангелина побежала к холодильнику за гречей. Умяв порцию, она отправилась в школу.

                                                                                                                                                                    Я - толстая (Отрывок)
                                                                                                                                                                  Автор: Олеся Тихонова

Железнодорожные привилегии по заслугам

Все привилегии отменены:
Просто - родиться, жить, умереть.
Нет у бессмертия, славы длины,
Нет ширины, не предвидится впредь.
Как ни вытягивай вертикаль
Башни, пронзающей облака,
Гордый бетон этот, гордая сталь
Только пока.
Только пока твоё сердце тук - тук,
Впрочем, как всё, что, не зная цены
Собственной, канет когда - нибудь вдруг.
Отожествлены
Все мириады жизней - смертей;
Чувствуешь: это и есть твой глоток
Вечности, скармливающей детей
Собственных времени, если виток
Не закорочен его, не зажат.
Разве чего - то ещё нас лишат?..

                                                                    Привилегии
                                                            Автор: Артём Супаров

На дальней станции сойду (Пламя)

Звонит Найману приятельница:

– Толечка, приходите обедать. Возьмите по дороге сардин, таких импортных, марокканских… И ещё варенья какого - нибудь… Если вас, конечно, не обеспокоят эти расходы.
– Совершенно не обеспокоят. Потому что я не куплю ни того ни другого.
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Толя и Эра Найман – изящные маленькие брюнеты. И вот они развелись. Идём мы однажды с приятелем по улице. А навстречу женщина с двумя крошечными тойтерьерами.

– Смотрите, – говорит приятель, – Толя и Эра опять вместе.
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Найман и один его знакомый смотрели телевизор. Показывали фигурное катание.

– Любопытно, – говорит знакомый, – станут Белоусова и Протопопов в этот раз чемпионами мира?

Найман вдруг рассердился:

– Вы за Протопопова не беспокойтесь! Вы за себя беспокойтесь!
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Оказались мы в районе новостроек. Стекло, бетон, однообразные дома. Я говорю Найману:

– Уверен, что Пушкин не согласился бы жить в этом мерзком районе.

Найман отвечает:

Пушкин не согласился бы жить… в этом году
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Найман и Бродский шли по Ленинграду. Дело было ночью.

– Интересно, где здесь Южный Крест? – спросил вдруг Бродский.

(Как известно, Южный Крест находится в соответствующем полушарии.)

Найман сказал:

– Иосиф! Откройте словарь Брокгауза и Ефрона. Найдите там букву А. И поищите там слово «Астрономия».

Бродский ответил:

– Вы тоже откройте словарь на букву А. И поищите там слово «Астроумие».
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Беседовали мы как - то с Воскобойниковым по телефону.

– Еду, – говорит, – в Разлив. Я там жильё снял на лето.

Тогда я спросил:

– Комнату или шалаш?

Воскобойников от испуга трубку повесил.

Воскобойникову дали мастерскую. Без уборной. Находилась мастерская рядом с Балтийским вокзалом. Так что Воскобойников мог использовать железнодорожный сортир. Но после двенадцати заходить туда разрешалось лишь обладателям билетов. То есть пассажирам. Тогда Воскобойников приобрёл месячную карточку до ближайшей остановки. Если не ошибаюсь, до Боровой. Карточка стоила два рубля. Безобидная функция организма стоила Воскобойникову – шесть копеек в день. То есть полторы - две копейки за мероприятие. Он стал, пожалуй, единственным жителем города, который мочился за деньги. Характерная для Воскобойникова история.

                                                                                                     из книги Сергея Довлатова - «Соло на ундервуде. Соло на IBM»

Одна слезинка подросшего

Слезинка в морщинах тропинку искала,
Желая на землю скорее упасть.
На миг замерла, а потом побежала,
Отдав над собой притяжению власть.

Она ведь с рождения самого знала,
Что капля солёная — целого часть.
И к цели своей, что есть силы, бежала,
Чтоб в море быстрей с ручейками попасть.

Слезинка несла в себе то, что с рожденья
Вложил в неё горе - создатель её:
Тугой концентрат его внутренней боли,
А так же несчастье седое своё.

Слезинка в своей одинокой природе
Мала и слаба, но средь капель других
Найдутся подруги в бескрайнем просторе,
Хранящие боль от трагедий людских.

                                                                  Слезинка (Отрывок)
                                                             Автор: Дмитрий Говоров

До революции Агния Францевна Мау была придворным венерологом. Прошло шестьдесят лет. Навсегда сохранила Агния Францевна горделивый дворцовый апломб и прямоту клинициста.

Это Мау сказала нашему квартуполномоченному полковнику Тихомирову, отдавившему лапу её болонке:

– Вы – страшное говно, мон колонель (*), не обессудьте! ..

Тихомиров жил напротив, загнанный в отвратительную коммуналку своим партийным бескорыстием. Он добивался власти и ненавидел Мау за её аристократическое происхождение. (У самого Тихомирова происхождения не было вообще. Его породили директивы.)

– Ведьма! – грохотал он. – Фашистка! Какать в одном поле не сяду!..

Старуха поднимала голову так резко, что взлетал её крошечный золотой медальон:

– Неужели какать рядом с вами такая уж большая честь?!

Тусклые перья на её шляпе гневно вздрагивали…

Для Тихомирова я был чересчур изыскан. Для Мау – безнадёжно вульгарен. Но против Агнии Францевны у меня было сильное оружие – вежливость. А Тихомирова вежливость настораживала. Он знал, что вежливость маскирует пороки.

И вот однажды я беседовал по коммунальному телефону. Беседа эта страшно раздражала Тихомирова чрезмерным умственным изобилием.

Раз десять Тихомиров проследовал узкой коммунальной трассой. Трижды ходил в уборную. Заваривал чай. До полярного сияния начистил лишённые индивидуальности ботинки. Даже зачем - то возил свой мопед на кухню и обратно.

А я всё говорил. Я говорил, что Лев Толстой, по сути дела, – обыватель. Что Достоевский сродни постимпрессионизму. Что апперцепция (**) у Бальзака – неорганична. Что Люда Федосеенко сделала аборт. Что американской прозе не хватает космополитического фермента…

И Тихомиров не выдержал.

Умышленно задев меня пологим животом, он рявкнул:

– Писатель! Смотрите - ка – писатель! Да это же писатель!.. Расстреливать надо таких писателей!..

Знал бы я тогда, что этот вопль расслабленного умственной перегрузкой квартуполномоченного на долгие годы определит мою жизнь.

«…Расстреливать надо таких писателей!..»

Кажется, я допускаю ошибку. Необходима какая - то последовательность. Например, хронологическая.

                                                                                                    из  автобиографической повести Сергея Довлатова - «Ремесло»
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*)  Вы – страшное говно, мон колонель - «Mon colonel» — обращение к старшему по званию, «полковник».

(**) Что апперцепция у Бальзака – неорганична - Апперцепция — это свойство восприятия, которое помогает человеку интерпретировать окружающие предметы и явления через призму своего опыта, взглядов, субъективных интересов. Простыми словами, это процесс, при котором новая информация ассоциируется с предыдущими знаниями и опытом, создавая таким образом более полное и глубокое понимание происходящего.

И  Дух .. запечатанный в сосуде 

Если вы в поход идёте,
Не забудьте взять рюкзак,
Без него в любом походе
Обойтись нельзя никак.

А ещё вам нужен компас,
Кружка, ложка, нож, топор,
Чтобы вы, нарезав веток,
Развести могли костёр.

Можно взять с собою снасти.
Чтобы рыбы наловить,
А ещё котёл побольше,
Чтобы в нём уху сварить.

Вам ещё нужна палатка,
Чтобы было, где поспать,
И гамак, чтоб покачаться
И в тенёчке подремать.

                                             Советы бывалого туриста (Отрывок)
                                                     Автор: Ирина Бутримова

Я должен начать с откровенного признания. Ботинки эти я практически украл…

Двести лет назад историк Карамзин побывал во Франции. Русские эмигранты спросили его:

– Что, в двух словах, происходит на родине?

Карамзину и двух слов не понадобилось.

– Воруют, – ответил Карамзин…

Действительно воруют. И с каждым годом все размашистей.

С мясокомбината уносят говяжьи туши. С текстильной фабрики – пряжу. С завода киноаппаратуры – линзы.

Тащат всё: кафель, гипс, полиэтилен, электромоторы, болты, шурупы, радиолампы, нитки, стёкла.

Зачастую все это принимает метафизический характер. Я говорю о совершенно загадочном воровстве без какой-либо разумной цели. Такое, я уверен, бывает лишь в российском государстве.

Я знал тонкого, благородного, образованного человека, который унес с предприятия ведро цементного раствора. В дороге раствор, естественно, затвердел. Похититель выбросил каменную глыбу неподалеку от своего дома.

Другой мой приятель взломал агитпункт. Вынес избирательную урну. Притащил ее домой и успокоился. Третий мой знакомый украл огнетушитель. Четвертый унес из кабинета своего начальника бюст Поля Робсона (*). Пятый – афишную тумбу с улицы Шкапина. Шестой – пюпитр из клуба самодеятельности (**).

Я, как вы сможете убедиться, действовал гораздо практичнее. Я украл добротные советские ботинки, предназначенные на экспорт. Причём украл я их не в магазине, разумеется. В советском магазине нет таких ботинок. Стащил я их у председателя ленинградского горисполкома. Короче говоря, у мэра Ленинграда.

Однако мы забежали вперёд.

Демобилизовавшись, я поступил в заводскую многотиражку. Прослужил в ней три года. Понял, что идеологическая работа не для меня.

Мне захотелось чего - то более непосредственного. Далёкого от нравственных сомнений.

Я припомнил, что когда - то занимался в художественной школе. Между прочим, в той же самой, которую окончил известный художник Шемякин. Какие - то навыки у меня сохранились.

Знакомые устроили меня по блату в ДПИ (Комбинат декоративно - прикладного искусства). Я стал учеником камнереза. Решил утвердиться на поприще монументальной скульптуры.

Увы, монументальная скульптура – жанр весьма консервативный. Причина этого – в самой её монументальности.

Можно тайком писать романы и симфонии. Можно тайно экспериментировать на холсте. А вот попытайтесь - ка утаить четырёхметровую скульптуру. Не выйдет!

Для такой работы необходима просторная мастерская. Значительные подсобные средства. Целый штат ассистентов, формовщиков, грузчиков. Короче, требуется официальное признание. А значит – полная благонадёжность. И никаких экспериментов…

Побывал я однажды в мастерской знаменитого скульптора. По углам громоздились его незавершённые работы. Я легко узнал Юрия Гагарина, Маяковского, Фиделя Кастро. Пригляделся и замер – все они были голые. То есть абсолютно голые. С добросовестно вылепленными задами, половыми органами и рельефной мускулатурой.

Я похолодел от страха.

– Ничего удивительного, – пояснил скульптор, – мы же реалисты. Сначала лепим анатомию. Потом одежду…

Зато наши скульпторы – люди богатые. Больше всего они получают за изображение Ленина. Даже трудоёмкая борода Карла Маркса оплачивается не так щедро.

Памятник Ленину есть в каждом городе. В любом районном центре. Заказы такого рода – неистощимы. Опытный скульптор может вылепить Ленина вслепую. То есть с завязанными глазами. Хотя бывают и курьёзы. В Челябинске, например, произошёл такой случай.

В центральном сквере, напротив здания горсовета, должны были установить памятник Ленину. Организовали торжественный митинг. Собралось тысячи полторы народу.

Звучала патетическая музыка. Ораторы произносили речи.

Памятник был накрыт серой тканью.

И вот наступила решающая минута. Под грохот барабанов чиновники местного исполкома сдёрнули ткань.

Ленин был изображён в знакомой позе – туриста, голосующего на шоссе. Правая его рука указывала дорогу в будущее. Левую он держал в кармане распахнутого пальто.

Музыка стихла. В наступившей тишине кто - то засмеялся. Через минуту хохотала вся площадь.

Лишь один человек не смеялся. Это был ленинградский скульптор Виктор Дрыжаков. Выражение ужаса на его лице постепенно сменилось гримасой равнодушия и безысходности.

Что же произошло? Несчастный скульптор изваял две кепки. Одна покрывала голову вождя. Другую Ленин сжимал в кулаке.

Чиновники поспешно укутали бракованный монумент серой тканью.

                                 из сборника рассказов Сергея Довлатова - «Чемодан».  История «Номенклатурные полуботинки» (Отрывок)
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Четвёртый унёс из кабинета своего начальника бюст Поля Робсона - Поль Робсон (9 апреля 1898, Принстон — 23 января 1976, Филадельфия) — американский певец (бас - баритон), актёр, правозащитник, лауреат Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами» 1952 года, полиглот (исполнял песни и говорил более чем на 20 языках). С 1920 - х годов выступал как актёр и певец в театральных постановках и мюзиклах, снимался в фильмах. Мировую театральную известность Робсону принесло исполнение заглавной роли в «Отелло» Шекспира — сначала в Лондоне, затем на Бродвее в Нью - Йорке (за эту работу он получил премию Дональдсона за лучшую актёрскую игру в 1944 году). В 1943 году записал английскую версию гимна СССР. С 1925 по 1961 год Робсон записал и выпустил около 276 различных песен. В начале 1960 - х годов Робсон прекратил активную публичную деятельность. Автор автобиографической книги «На том я стою» (1958).

(**) Шестой – пюпитр из клуба самодеятельности - Пюпитр — это приспособление, которое позволяет видеть ноты или текст песни перед собой, не наклоняясь.

Старые песни новой Авроры

Женщина, воспитывающая своего мужа !
Каждый раз срываясь до крика !
Может быть , он здоровым тебе не нужен?
Что ж гневливость и злость твоя так велИка?

Ведь мужчины, как дети, болеют чаще!
Если он промолчит, не ударив в ответ,
Потому что ему говорили раньше ,
Что он же мужчина и должен терпеть!

Оглянись, обернись, неразумная женщина!
Мужа ты накорми, уложи рядом спать.
Убаюкай его колыбельными песнями,
Предложив после сна с тобой поиграть.

                                                          Женщина, воспитывающая своего мужа! (Отрывок)
                                                                               Автор: Татьяна Сурина

"Чем больше я выпью, тем меньше достанется детям!"

Туристы вышли на залитую светом площадь. Водитель захлопнул дверцу и присел на корточки у радиатора.

Вокзал… Грязноватое жёлтое здание с колоннами, часы, обесцвеченные солнцем дрожащие неоновые буквы…

Я пересёк вестибюль с газетным киоском и массивными цементными урнами. Интуитивно выявил буфет.

– Через официанта, – вяло произнесла буфетчица. На пологой груди её болтался штопор.

Я сел у двери. Через минуту появился официант с громадными войлочными бакенбардами.

– Что вам угодно?
– Мне угодно, – говорю, – чтобы все были доброжелательны, скромны и любезны.

Официант, пресыщенный разнообразием жизни, молчал.

– Мне угодно сто граммов водки, пиво и два бутерброда.
– С чем?
– С колбасой, наверное…

Я достал папиросы, закурил. Безобразно дрожали руки. «Стакан бы не выронить…» А тут ещё рядом уселись две интеллигентные старухи. Вроде бы из нашего автобуса.

Официант принёс графинчик, бутылку и две конфеты.

– Бутерброды кончились, – проговорил он с фальшивым трагизмом.

Я расплатился. Поднял и тут же опустил стакан. Руки тряслись, как у эпилептика. Старухи брезгливо меня рассматривали. Я попытался улыбнуться:

– Взгляните на меня с любовью!

Старухи вздрогнули и пересели. Я услышал невнятные критические междометия.

Чёрт с ними, думаю. Обхватил стакан двумя руками, выпил. Потом с шуршанием развернул конфету.

Стало немного легче. Зарождался обманчивый душевный подъём. Я сунул бутылку пива в карман. Затем поднялся, чуть не опрокинув стул. Вернее, дюралевое кресло. Старухи продолжали испуганно меня разглядывать.

Я вышел на площадь. Ограда сквера была завешена покоробившимися фанерными щитами. Диаграммы сулили в недалёком будущем горы мяса, шерсти, яиц и прочих интимностей.

Мужчины курили возле автобуса. Женщины шумно рассаживались. Девушка - экскурсовод ела мороженое в тени. Я шагнул к ней:

– Давайте познакомимся.
– Аврора, – сказала она, протягивая липкую руку.
– А я, – говорю, – танкер Дербент.

Девушка не обиделась.

– Над моим именем все смеются. Я привыкла… Что с вами? Вы красный!
– Уверяю вас, это только снаружи. Внутри я – конституционный демократ.
– Нет, правда, вам худо?
– Пью много… Хотите пива?
– Зачем вы пьёте? – спросила она.

Что я мог ответить?

– Это секрет, – говорю, – маленькая тайна…
– Решили поработать в заповеднике?
– Вот именно.
– Я сразу поняла.
– Разве я похож на филолога?
– Вас провожал Митрофанов. Чрезвычайно эрудированный пушкинист. Вы хорошо его знаете?
– Хорошо, – говорю, – с плохой стороны…
– Как это?
– Не придавайте значения.
– Прочтите Гордина, Щеголева, Цявловскую…  Воспоминания Керн… И какую - нибудь популярную брошюру о вреде алкоголя.
– Знаете, я столько читал о вреде алкоголя! Решил навсегда бросить… читать.
– С вами невозможно разговаривать…

Шофёр поглядел в нашу сторону. Экскурсанты расселись.

Аврора доела мороженое, вытерла пальцы.

                                                                                из  повести советско - американского писателя Сергея Довлатова - «Заповедник»

Любовь с многоточиями ...

Мои отношения в экспрессионизме,
Кислотные краски смешивались с сажей,
Создавались самолёты без экипажей,
Тенью обозначалась улыбка в минимализме.

Бракованные отношения не принимают назад,
Я показывала дырку от сигареты на левом кармане,
Мне кричали в ухо - не выноси сор из избы, Аня!
Я каждую ночь смотрела на дьявольский парад.

Запах дыма. Не курите дома, не курите в себя,
Ваша кожа воняет, как половая тряпка в плесени,
Вы ей водите по зарождающейся депрессии,
Держа рядом с собой человека, его не любя...

Стоп. Кисти в воду. Ножом по полотну.
Я требую любить меня чисто, ярко, величаво!
Чтобы ангелы плакали от счастья и кричали Браво!
Под страхом смерти я в отношения без любви не войду!

                                                                                                               Отношения без любви
                                                                                                           Автор: Аня Тухватуллина

HammAli & Navai - А если это любовь   ЖАРА DIGITAL MUSIC AWARDS 2020

Подъехали к туристской базе. Какой - то идиот построил её на расстоянии четырёх километров от ближайшего водоёма. Пруды, озёра, речка знаменитая, а база – на солнцепёке. Правда, есть номера с душевыми кабинами… Изредка – горячая вода…

Заходим в экскурсионное бюро. Сидит такая дама, мечта отставника. Аврора сунула ей путевой лист.

Расписалась, получила обеденные талоны для группы. Что - то шепнула этой пышной блондинке, которая сразу же взглянула на меня. Взгляд содержал неуступчивый беглый интерес, деловую озабоченность и лёгкую тревогу. Она даже как - то выпрямилась. Резче зашуршали бумаги.

– Вы не знакомы? – спросила Аврора.

Я подошёл ближе.

– Хочу поработать в заповеднике.
– Люди нужны, – сказала блондинка.

В конце этой реплики заметно ощущалось многоточие. То есть нужны именно хорошие, квалифицированные специалисты. А случайные, мол, люди – не требуются…

– Экспозицию знаете? – спросила блондинка и неожиданно представилась: – Галина Александровна.
– Я был здесь раза три.
– Этого мало.
– Согласен. Вот и приехал снова…
– Нужно как следует подготовиться. Проштудировать методичку. В жизни Пушкина ещё так много неисследованного… Кое - что изменилось с прошлого года…
– В жизни Пушкина? – удивился я.
– Извините, – перебила Аврора, – меня туристы ждут. Желаю удачи…

Она исчезла – юная, живая, полноценная. Завтра я услышу в одной из комнат музея её чистый девичий голос:

«… Вдумайтесь, товарищи!.. „Я вас любил так искренне, так нежно…"  Миру крепостнических отношений противопоставил Александр Сергеевич этот вдохновенный гимн бескорыстия…»

– Не в жизни Пушкина, – раздражённо сказала блондинка, – а в экспозиции музея. Например, сняли портрет Ганнибала.
– Почему?
– Какой - то деятель утверждает, что это не Ганнибал. Ордена, видите ли, не соответствуют. Якобы это генерал Закомельский.
– Кто же это на самом деле?
– И на самом деле – Закомельский.
– Почему же он такой чёрный?
– С азиатами воевал, на юге. Там жара. Вот он и загорел. Да и краски темнеют от времени.
– Значит, правильно, что сняли?
– Да какая разница – Ганнибал, Закомельский… Туристы желают видеть Ганнибала. Они за это деньги платят. На фига им Закомельский?! Вот наш директор и повесил Ганнибала… Точнее, Закомельского под видом Ганнибала. А какому - то деятелю не понравилось… Простите, вы женаты?

Галина Александровна произнесла эту фразу внезапно и, я бы сказал, – застенчиво.

– Разведён, – говорю, – а что?
– Наши девушки интересуются.
– Какие девушки?
– Их сейчас нет. Бухгалтер, методист, экскурсоводы…
– Почему же они мной интересуются?
– Они не вами. Они всеми интересуются. У нас тут много одиноких. Парни разъехались… Кого наши девушки видят? Туристов? А что туристы? Хорошо, если у них восьмидневка. Из Ленинграда так на сутки приезжают. Или на трое… А вы надолго?
– До осени. Если всё будет хорошо.
– Где вы остановились? Хотите, я позвоню в гостиницу? У нас их две, хорошая и плохая. Вы какую предпочитаете?
– Тут, – говорю, – надо подумать.
– Хорошая – дороже, – объяснила Галя.
– Ладно, – сказал я, – денег всё равно нет…

Она сразу же куда - то позвонила. Долго кого - то уговаривала. Наконец вопрос был решён. Где - то записали мою фамилию.

– Я вас провожу.

Давно я не был объектом такой интенсивной женской заботы. В дальнейшем она будет проявляться ещё настойчивее. И даже перерастёт в нажим.

Вначале я относил это за счёт моей потускневшей индивидуальности. Затем убедился, насколько огромен дефицит мужского пола в этих краях. Кривоногий местный тракторист с локонами вокзальной шлюхи был окружён назойливыми румяными поклонницами.

– Умираю, пива! – вяло говорил он.

И девушки бежали за пивом…

Галя заперла дверь экскурсионного бюро. Мы направились через лес в сторону посёлка.

                                                                           из повести советско - американского писателя Сергея Довлатова - «Заповедник»

В сезон Иван - Чая

Знакомые с детства мои перелески,
Вдоль речки иду по заросшей тропе.
Петляет она, как на удочке леска,
А память моя на железном крючке.

Охота бы к речке послушать напевы,
Но манит тропа в заповедную даль.
Где в давности дедовы были посевы,
Чтоб снова взглянуть, и мне силы не жаль.

Та пустошь в болотине, коих немало,
Сквозь вязкое место сосновый накат.
И остов конюшни, где лошадь стояла,
И пал, над которым гуляет закат.

И слышится мне, будто лес говорящий,
Доносит, прошлась этим местом печаль.
И только кипрей (*) над кострищем горящий,
Напомнит, как крутится жизни спираль.

                                                                       Тропа в заповедную даль
                                                               Автор: Виктор Павлович Трифоев
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) И только кипрей над кострищем горящий - Кипрей узколистный. Или по устаревшему синонимичному названию рода Иван - чай узколистный, Иван - чай, Хаменереум узколистный, или Копорский чай - многолетнее травянистое цветущее растение семейства кипрейных.
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Глеб Романов Чёрное море моё

В детстве лето было озвучено гудками паровозов. Пригородные дачи… Запах вокзальной гари и нагретого песка… Настольный теннис под ветками… Тугой и звонкий стук мяча… Танцы на веранде (старший брат доверил тебе заводить патефон)… Глеб Романов… Ружена Сикора… «Эта песня за два сольди, за два гроша…», «Я тобою в Бухаресте грезил наяву…».

Выжженный солнцем пляж… Жёсткая осока… Длинные трусы и следы резинок на икрах… Набившийся в сандалии песок…

В дверь постучали:

– К телефону!
– Это недоразумение, – говорю.
– Вы – Алиханов?

Меня проводили в комнату сестры - хозяйки. Я взял трубку.

– Вы спали? – поинтересовалась Галина.

Я горячо возразил.

Я давно заметил, что на этот вопрос люди реагируют с излишней горячностью. Задайте человеку вопрос: «Бывают ли у тебя запои?» – и человек спокойно ответит – нет. А может быть, охотно согласится. Зато вопрос «Ты спал?» большинство переживает чуть ли не как оскорбление. Как попытку уличить человека в злодействе…

– Я договорилась насчёт комнаты.
– Вот спасибо.
– В деревне Сосново. Пять минут от турбазы. Отдельный вход.
– Это главное.
– Хозяин, правда, выпивает…
– Ещё один козырь.
– Запомните фамилию – Сорокин. Михаил Иваныч… Пойдёте через турбазу вдоль оврага. С горы уже деревню видно. Четвёртый дом… А может, пятый. Да вы найдёте. Там свалка рядом…
– Спасибо, милая.

Тон резко изменился:

– Какая я вам милая?! Ох, умираю… Милая… Скажите пожалуйста… Милую нашёл…

В дальнейшем я не раз изумлялся этим мгновенным Галиным преображениям. Живое участие, радушие и простота сменялись крикливыми интонациями оскорбленного целомудрия. Нормальная речь – визгливым провинциальным говором…

– И не подумайте чего - нибудь такого!
– Такого – никогда. И ещё раз – спасибо…

Я отправился на турбазу. На этот раз здесь было людно. Вокруг стояли разноцветные автомашины. Группами и поодиночке бродили туристы в курортных шапочках. У газетного киоска выстроилась очередь. Из распахнутых окон столовой доносился звон посуды и визг металлических табуреток. Здесь же резвилось несколько упитанных дворняг.

На каждом шагу я видел изображения Пушкина. Даже возле таинственной кирпичной будочки с надписью «Огнеопасно!». Сходство исчерпывалось бакенбардами.

Размеры их варьировались произвольно. Я давно заметил: у наших художников имеются любимые объекты, где нет предела размаху и вдохновению. Это в первую очередь – борода Карла Маркса и лоб Ильича…

Репродуктор был включён на полную мощность:

– Внимание! Говорит радиоузел пушкиногорской туристской базы. Объявляем порядок дня на сегодня…

Я зашёл в экскурсионное бюро. Галину осаждали туристы. Она махнула рукой, чтобы я подождал.

Я взял с полки брошюру «Жемчужина Крыма». Достал сигареты.

Экскурсоводы, получив какие - то бумаги, удалялись. За ними к автобусам бежали туристы. Несколько «диких» семейств жаждало присоединиться к группам. Ими занималась высокая худенькая девушка.

Ко мне застенчиво приблизился мужчина в тирольской шляпе:

– Извините, могу я задать вопрос?
– Слушаю вас.
– Это дали?
– То есть?
– Я спрашиваю, это дали? – Тиролец увлёк меня к распахнутому окну.
– В каком смысле?
– В прямом. Я хотел бы знать, это дали или не дали? Если не дали, так и скажите.
– Не понимаю.

Мужчина слегка покраснел и начал торопливо объяснять:

– У меня была открытка… Я – филокартист…
– Кто?
– Филокартист. Собираю открытки… Филос – любовь, картос…
– Ясно.
– У меня есть цветная открытка – «Псковские дали». И вот я оказался здесь. Мне хочется спросить – это дали?
– В общем - то, дали, – говорю.
– Типично псковские?
– Не без этого.

Мужчина, сияя, отошёл…

Миновал час пик. Бюро опустело.

– С каждым летом наплыв туристов увеличивается, – пояснила Галина.

И затем, немного возвысив голос:

– Исполнилось пророчество: «Не зарастёт священная тропа!..»

Не зарастёт, думаю. Где уж ей, бедной, зарасти. Её давно вытоптали эскадроны туристов…

– По утрам здесь жуткий бардак, – сказала Галина.

Я снова подивился неожиданному разнообразию её лексики.

Галя познакомила меня с инструктором бюро – Людмилой. Её гладкими ножками я буду тайно любоваться до конца сезона.

Люда вела себя ровно и приветливо. Это объяснялось наличием жениха. Её не уродовала постоянная готовность к возмущённому отпору. Пока что жених находился в тюрьме.

                                                                                  из повести советско - американского писателя Сергея Довлатова - «Заповедник»